на «стройку века». Ротный и сам по старшинской привычке, в отличие от «интеллихента» Числова, нередко брался за двуручную пилу – в том числе и для того, чтобы бойцов обучить:
– Ну что ты, японский городовой, держишь ее как бабу за титьку!..
Справедливости ради нужно отметить, что солдат своих Самохвалов любил и «жучил» даже больше офицеров, чем бойцов. «Господа офицеры», по его оценке, сплошь и рядом «ебли МУМУ» и «теребили бабушку». Если что-либо случалось с личным составом по вине отцов-командиров, то Самосвал мог их и кулаками повоспитывать:
– Я тебя, суку, научу чужую маму больше своей любить!!!
Не тронул он ни разу разве что Числова, правда, тот и поводов особых не давал… И еще – со своими офицерами Самохвалов не пил. Ну разве что во помин нововознесенной души. С другими офицерами, с «вованами» например, даже со старлеями, – мог принять и не чуть-чуть. Но наутро, как штык, выбегал на зарядку.
А ежели кто из бойцов отличался по-хорошему в рейдах – Самохвалов не стеснялся подходить прямо к строю – протягивал руку:
– Молодец! Держи «пять»!
Других поощрений он не признавал…
По всему по этому ротного больше любили, чем боялись. Был однажды такой случай. Провожая в рейд взвод старшего лейтенанта Панкевича, Самохвалов пообещал подарить на взвод магнитофон, «если задачу выполните и без потерь». Когда пацаны вернулись, Самосвал обещание сдержал. А в придачу к магнитофону отдал и свои кассеты с боевыми песнями, еще с Афгана и Таджикистана. Другие песни Самосвал не слушал, называя их огульно «педерастическими»…
…Полковнику Примакову нравилось бывать у майора Самохвалова. Нравилось его искреннее, без «жополизства» гостеприимство, нравилась здоровая мужская атмосфера. В общем, нравилось все, несмотря на то что когда-то первый визит в только что обустроившуюся роту не обошелся без… гм… конфуза…
А история-то вышла, можно сказать, собачья. Короче, дело было так: на третий день после высадки роты приблудилась к расположению гарнизона бесхозная псина – черная. А в роте уже был прикормленный до этого рыжий песик, которого нарекли, конечно, Чубайсом. Ну а черного, стало быть, назвали Рексом. Но тут с зачистки привезли еще одного Рекса, и, чтобы не путаться, первого решили переименовать. С подачи повара по фамилии Примаков и по «премьерскому» прозвищу Примус{Бывший председатель правительства России Е. М. Примаков имел такое вот неформальное прозвище.} – так же переименовали и пса. Новокрещеный Примус вести себя стал по-сволочному – его уж и тушёнкой ублажали, а он все равно – как подкрадется, как цапнет сзади за штаны! Причём цапал только, гад такой, нижних чинов, до прапорщика, и никак не выше. В общем, достал всех Примус, и его все-таки пристрелили, как раз под грохот садящегося вертолета, на котором прилетел знакомиться с новым расположением роты полковник Примаков. Когда роту построили и объявили,
