и не подумала оправдываться. И в самом деле, кто тут обратит внимание. Лестницы впереди, как на заказ, опустели. Тут же Джонатан почувствовал прикосновение – и провёл пальцем по щеке.
Задрав голову, он уловил источник раздражения – в окне попутного дома на третьем этаже кто-то отодвинулся вглубь комнаты.
На другой стороне сквозь ветви он увидел стеклянное здание с циклопическим оком циферблата. Джонатан чуть подался вбок, чтобы прочитать.
«Все двадцать пять часов – мы с вами».
Сообщала подпись по кругу.
– Вот она.
Возле школы, напомнившей Джонатану своими очертаниями нечто смутно знакомое, машин имелось предостаточно.
Чёрная со сложенными надкрылиями, глядящая исподлобья зарешёченными окошечками, ткнулась носом в самое крыльцо, сильное хорошее крыльцо. Она чем-то напоминала телепавшегося у крыла гражданина с блеснувшими в глаза подошедшим погонами. Его вольность, ничуть не пахнущая заключением под стражу для получения благодати – бесплатного государственного образования – сразу привлекла Джонатана.
Но и сам он, похоже, привлёк внимание – причём, самого нежелательного свойства – этого самого телепавшегося. Тот повёл себя так – окинул высокую и беспогонную фигуру пронзительным подозрительным взглядом.
– Что тут у вас? – Развязно молвил Джонатан, и страж ещё погрознел.
– Вы к кому?
Тут вмешалась Лис.
– Офицер, если не сложно…
Погонный повернул на звук её голоса смятое подозрениями лицо, и на нём изобразились сразу два взаимоисключающих чувства – ещё порция подозрения и, ну и, сами должны понять.
Даже я понимаю, сказал себе Джонатан, припомнив, как таскала его в зубках Лис, и добродушно усмехнувшись.
Но повеселиться ему не дали.
– Посторонним тут не место. – Заявил несговорчивый офицер. – Дело государственное.
Открылась дверь, из тех, что всегда напоминали Джонатану дверцы холодильников, и, что соответствовало смыслу, выпустила совершенно, как показалось королю, замёрзшего джуни.
Джонатан не справился с собой и изобразил удивление. Как не холоден апрель, но не настолько же.
Замёрзший, крупный мужчина, сунувший кулаки под мышки, был одет почти официально по меркам города – вместо пиджака фуфайка и штаны, в которых Джонатан узнал перекрашенные во имя приличий джинсы. Остроносые туфли, неизменно модные на побережье вот уже второе столетие, не новы, но начищены превосходно.
Джуни скатился к группке беседующих и завладел вниманием офицера.
– У меня уроки идут. – Рявкнул он вполне непринуждённо, но в его круглых тигриных глазах Джонатан приметил огоньки гнева, угасшего при виде хмурого стража.
– Очистить надо бы этажик. – Ответил тот довольно мирно.
