Вполне неплохо, но бывает и получше. Числа подобраны так себе. Инженер, видно, был самоучка или ленивый ремесленник…
– Когда мне было пятнадцать, – вздохнул Яков, выруливая из тесноты улочек на широкую дорогу, – я отчаянно хотел поделить золото по справедливости. Но я рос и думал все чаще, как именно стану делить. Еще хотел понять, насколько злые и жадные те, кто копит золото. Ведь было бы так просто – если б они не упирались. Ну, поделить.
– Знамо дело, кто ж отдаст, – буркнул Клим. Вдруг рассмеялся сухо, неумело. – Ты отдал! Ты отдал мне деньги… сам. Или ты дурак, или меня видишь дураком. Ясно же, что меня. Типа купил задешево, а?
– Разве это деньги? Это мелочь, разок поесть досыта. Деньги – когда много, когда можно делить на всех до самой взрослости… В общем, я думал-думал и не нашел ответа. Решил спросить напрямую. У того, кто с золотой кровью. – Яков мечтательно улыбнулся. – Никому в гнезде не сказал, что затеваю, кроме Кабана. Он был старший. И он не стал удерживать меня. В тот же день я встретил золотого человека.
– Врешь. Тебя сразу пришибли б. Видел я охрану у этих, золотых.
– Меня пришибли, но гораздо позже. Заказчиком был не он.
– Ну-ну, ври дальше.
– Когда убивают старшего, гнездо мстит. Нет, не так говорю. Важно другое: гнезда, как и люди, взрослеют. Или научаются ценить деньги и власть, или их старшего убивают, чтобы втравить прочих в слепую месть. А дальше сплошная кровь. Младшие гибнут… и губят. Раньше не было бомб и ружей, а теперь дети страшнее взрослых в причинении смерти. Всем нормальным людям жаль их. А им не жаль никого. Особенно если их старший подло убит. Ты – их отец и мать, их закон… их солнце.
– Куда мы едем?
– Сейчас деньгами ведает Николо Ин Тарри. Ему и отвечать на твои вопросы.
– Микаэле. Я знаю имя. Знаю, что он такой один. Очень ловкий, змеюка.
– Микаэле вне игры. Артель вышвырнула его из его собственного тела. Сейчас в этом теле обитает майстер. Вы все еще зовёте его майстером?
– По разному… глупый вопрос. Ты же врешь.
– Он надел золотую шкуру десять дней назад. Старик, которого велено искать, и есть прежнее тело майстера, связанное теперь с личностью Микаэле. Так я думаю.
– Врешь.
– Мне не веришь, спроси у Николо. Отправь своих к имению Микаэле, пусть потрутся и поспрашивают. Газеты почитай. Ты умный. Сам реши, где заканчивается мое вранье и начинается общее безумие. Десять дней все золото Микаэле, вся его власть – в руках артели. Для меня это неоспоримая правда.
– Врешь, – еще тише выдохнул Клим.
– Если вру, убей меня за мою подлость. Могу дать адрес и пообещать, что не съеду оттуда неделю. Тебе хватит недели, чтобы разобраться?
– Врешь в каждом слове! – пацан закричал, срывая голос и дергаясь, чтобы достать нож, и останавливая себя. – Как можно увидеть,
