митрополичье избран собором епископов русских.
Святослав Ольгович немало удивился таким словам Юрия. Клим был давним исповедником Изяслава и на митрополичье служение приглашён им же, а посему у Долгорукого должен быть в опале. С приходом Юрия Владимировича в Киев митрополит не покинул града, но и на встречу новому великому князю не вышел. Недолог тот час, когда тяжёлая рука Юрия дотянется и до Клима – так считали кияне, на это надеялся и греческий киевский клир, в том был уверен Константин, а потому без колебаний длил речь:
– Постановление в митрополиты мниха Клима незаконно, оно против правил! Не может без благословения Константинопольского патриарха собор русских иерархов ставить себе митрополита!
Князь прервал снова:
– Тебе ли не знать, что вероломный племянник мой – как ты сказал, ворог – Изяслав церковных законов не нарушал. Митрополит Михаил самовольно оставил духовное окормление Руси ещё при великом князе Всеволоде. Пастор кинул паству, чем и учинил раскол среди вас. Разе это по-божески? Я зело уважаю святителя Нифонта, но и Клима – не менее. Не могу и спор сих церковных служителей мирской силой решать. Знаю одно – стаду нельзя быть без пастора. Поял Бог Михаила в Царьграде – и тут же собрался собор епископский на Руси и выбрал не тебя, не Нифонта – Клима выбрал! Известно мне, что Изяслав в Константинополь к патриарху отправил посольство, дабы благословил на служение из всех вас достойнейшего. Клим не виноват, что доныне вершится неустрой на царьградском патриаршем дворе. Не я ставил Клима на служение Господне, не мне его изгонять. Разберитесь сами! – душевно уморился Юрий от страстной речи. Но и этого показалось мало, продолжил: – Чем нехорош вам с Нифонтом Клим? Честно ответь мне!
Константин не торопился с ответом.
– Молчишь? А я тебе отвечу, не буду кривить душой. Он вас всех мудрее и в служении Господнем преуспел более всех вас. Он греческой вере не супротивник, но вере русской православной великий пособник. Вера эта народу нашему от Бога дадена, а вы в служении своём в лесть впадаете, твердите, что вера от вас, от греков. Не от Бога – от вас, человеков…
Никак не ожидал услышать такое из уст Юрия Святослав Ольгович, а тем паче Константин – всем известно, что Долгорукий не дока в делах церковных, в познаниях веры скромен. Он и сам такого от себя не ожидал. Но больно высоко было в тот день на душе его. Душа и вещала.
– Неурок оказалось патриарху отвечать на грамоты княжеские и соборные о постановлении митрополита на Руси, так то вина не наша. А коли нетерпим для вас Клим, то учините собор, пусть божеский клир слово своё скажет. И я к вам буду…
Зело смутился игумен, но вида не показал. Совсем иное ожидал услышать, уверен был: неукоротной страстью сметёт супротивного им русича со святого высокого стола Долгорукий. Но не страсть взыграла в князе – дух его, и тоже неукоротный. А посему с великим смирением ответил игумен:
– Коли не дошли послания
