были в меньшинстве, зато вера, которую тут называли русским православием, была велика и обильна. «Что это есть?» – спросил юноша у своего пастора. – «Это есть двоебожество, начальник коему отступник Григорий. Он альфа и омега сему вселенскому греху. А с грехом, сын мой, надо сражаться неусыпно». Константин был посвящён во все тайны той «духовной» борьбы, которую вёл Михаил. Был известен ему по сей день не раскрытый секрет исчезновения исповедника Господня Григория. Много трудился митрополит в тех духовных сражениях, во многом преуспел, но так и не сумел до конца изжить на Руси стремление русских быть в вере своей русскими. И вот сидит на столе киевского митрополита русич Клим, открыто почитающий за святого канувшего в лету Григория, и несть числа сторонникам его не токмо по приходам малым, но и в городах соборных и на архиерейских кафедрах…
Большую надежду возлагал Константин на встречу с Юрием Долгоруким – изгонит тот силою Клима, рубанёт с плеча – и нет митрополита Клима… Однако не получилось. Послан игумену Константину князь Святослав Ольгович. Великое добро сотворит ему Константин, и того добра не забудет князь во всю жизнь. А посему и произнёс торжественно:
– Не токмо благословлю, но и отслужу великий молебен во обретение мощей брата твоего и в путь благоверного к святому черниговскому Спасу отправлю…
Спустя три дня подняли из земли упокоённую ладью Игоря Ольговича, дубовую колоду, и малому тлену не подверженную, повязали коврами, поставили на телегу, укрыли корзном и паполомой… Два долгих посада шёл за повозкой Константин. Великий молебен отслужил с клиром, стеклось на проводы благоверного князя Игоря и не счесть сколько народа киевского, кого тут только не было: и князья во главе с великим киевским, и бояре, и не токмо верхушка их с Улебом, но и всё большое и малое боярство, купцы и мастеровые… Кажись, весь Киев был, но не было Климента Смолятича. О том шепоток пустили в толпу наказные людишки: «Не признаёт нового русского святого митрополит». И то, что «подвержен многим ересям Клим»… Подлый слух издавна на ногу лёгок и по любым погодам босиком бежит, а правду да добрую весть обуют подлые людишки в каменные сапоги…
День спустя отправился в Константинополь игумен Константин с грамотами Юрия Владимировича к императору Византии и Патриарху. И была при нём ещё одна тайная грамота к святейшему, подписанная противниками Клима…
…Бежит возок, помалу пылит дорога, отступает пойменная ширь днепровских лугов, даль распахивается желанным объятьем, синеют на окоёме боры. Зелёными крылами взмахивают среди неокоротного полевого простора берёзовые рощи, летящие в небо. Набегает с крутой покати глубокой яруги сырой гай… Да вдруг прянет под самые копыта коней на мягкую колею дороги хлебная нива, уже цветущая, курящаяся в полдневном зное сладкой мгою.
Как хороша и прекрасна ты, мирная Русская земля! Как доброжелательна и в любви обильна Речью Господней! И сама еси Речь у Господа ты, Русь! Жгут тебя окаянной враждою, топчут набегами,
