чтобы было понятно, о чем он. Македонская “Машина времени” называется Леб и сол, что ожидаемо означает “Хлеб и соль”. Группа в классическом составе просуществовала два десятилетия (1976–1995), пережив даже распад Югославии, но не справившись, а это часто случается в музыкальном мире, с собственным величием. Играли, как рассказывает Влатко, по острой моде времени, преимущественно обвенчанный с балканским этно psychedelic и progressive рок, а теперь собираются время от времени на очередной “прощальный концерт” в сопровождении какого-нибудь симфонического оркестра. Среди заслуг Стефановски перед родиной – выпуск в 1990-м первого македонского компакт-диска, сета электронной музыки к балету Zodiac и состоявшееся годом позже выступление на митинге триумфаторов в Скопье по случаю провозглашения независимости страны. Тогда фронтмен Леб и сол, кумир нескольких поколений балканских меломанов, с чувством залудил на своей Fender национальный гимн Денес над Македонија.
Эта торжественная песнь написана в годы Второй мировой войны, незадолго до того, как Македония впервые обрела государственность, пусть и стала лишь республикой в составе югославской федерации. Коммунисты, кстати, первыми признали македонских славян отдельным народом – в отличие от властей Греции, называвших их славофонными греками; в отличие от властей королевской Югославии, придумавших наименование “южные сербы”; в отличие от властей Болгарии, считавших македонские земли западноболгарскими. Соответствующую резолюцию о македонской нации Коммунистический интернационал одобрил в 1934 году. “Это было важным международным признанием самобытности македонцев, – писал главный македонский историк Блаже Ристовски. – Но Коминтерн не создал своей волей нацию, а лишь поддержал ее борьбу”.
Академику Ристовски, встречаясь с ним в 1999 году в Скопье, я не перечил, лишь вставлял в его речь вежливые уточнения благожелательного иностранца. Но вот в Софии и Афинах вопросы о том, сколь оправданно само существование страны под названием “Македония” и кто именно в ней живет, считают актуальными, а в Тиране пекутся о правах проживающих в Македонии албанцев. Греция почитает Александра Великого своим, и больше ничьим, сыном, а его Македонское царство – античным греческим государством, с чем не рискнет спорить ни один здравомыслящий историк. В Афинах не устают напоминать о том, что в ту пору, когда “настоящей Македонией” правил Александр, бо́льшую часть территории современной страны со спорным названием занимало пусть вассальное, но вполне отдельное Пеонское царство. В Болгарии уверены: македонское прошлое – составная часть болгарской истории; македонский язык, кодифицированный волей компартии Югославии, является диалектом болгарского, разновидностью его литературной нормы, а македонцы – ветвь могучего болгарского древа. В Сербии напоминают: самый славный правитель династии Неманичей, Душан IV Сильный, в середине XIV века правил своим славяно-греческим царством именно из Скопье. Большую часть XX столетия земли Республики Македония оставались, да и сейчас формально являются, канонической
