годы Кейт так и не решила, были ли эти последние слова самыми лучшими или самыми печальными на свете.
Доктор с Кларой шагали по безлюдной после эвакуации галерее, а Кейт шла за ними.
– Ты был с ней знаком? С Елизаветой Первой? – спросила Клара.
– Единое оперативно-разведывательное спецподразделение, – ответил Доктор.
– Что?
– Они. – Он махнул рукой на солдат, охранявших здание. – ЮНИТ. Исследуют всякие инопланетные штуки.
– Вроде тебя?
– Я на них работаю.
– У тебя есть работа?
– А что такого? Люди частенько где-нибудь работают. У меня бы отлично получилось.
– Да нет у тебя никакой работы.
– Нет, есть, вот она.
– Ну какая у тебя может быть работа?
– Вот такая. Это моя работа, и я прямо сейчас ее работаю. – Доктор обернулся к Кейт и демонстративно закатил глаза.
Кейт едва удержалась, чтобы не залепить ему пощечину. Неужели он в самом деле никогда об этом не упоминал? Они с Кларой явно были по меньшей мере друзьями. Неужели он никогда не рассказывал ей, что провел годы в ссылке на Земле под защитой ее отца, работал с ним? Они вместе охраняли мир, были приятелями. Даже лучшими друзьями, как ей казалось. Кейт постаралась не вспоминать, как умирал в хосписе старый солдат. Может быть, завтра.
«Мне очень жаль, – послышался голос у Кейт в мыслях, и она почти застыла на месте. Кейт знала, что Доктор иногда использует телепатию, но на низком уровне и очень редко. – Мне тоже его не хватает».
Не сейчас, подумала Кейт в ответ. У нас есть работа. Она почувствовала, как краснеет и сжимает зубы – уж можно было бы проявить уважение и не лезть к ней в голову!
«Как пожелаешь», – ответил Доктор и вежливо отступил. Но, вернувшись к своим мыслям, я взял образ умирающего отца Кейт с собой и отложил на потом – образ Алистера, который ждал меня. «Каждый должен нести бремя своих грехов», – сказал я как-то одному юноше, но не помнил, кому и зачем. Клара поглядывала на меня, и я продолжил шагать вперед и улыбаться, как она ожидала. Фигляр и древний зверь – неужели таким меня считал Алистер? Неужели таким меня считала и Клара? Мне захотелось заглянуть ей в разум, но я удержался. Перед нами раскрылись двери, и я заставил себя вернуться мыслями в настоящее. У нас есть работа! Я распрямил плечи, поправил бабочку, и в комнату вошел Доктор.
В дальнем конце длинной темной комнаты по обе стороны от картины стояли на страже двое солдат. Картина была размещена на мольберте и занавешена тканью, как нечто запретное. А может быть, просто чтобы не запылилась – и почему он вечно в первую очередь выдумывает что-нибудь зловещее? Доктор отмахнулся от крупицы своего разума, которая тут же услужливо взялась составлять список всех причин в хронологическом порядке.
Кейт вышла вперед и кивнула солдатам. Ткань сняли, и масляная картина осветила комнату, будто камин.
Разрушенный город под черно-оранжевым небом. Боевые
