при Викторе Палыче Говорове – в девичестве Зуеве… Есть у этого тихого человека еще одно имя, точнее кличка, погоняло… Антибиотик. Милый и скромный человек, ударник и общественник, полностью осознавший ошибки молодости, выразившиеся в двух судимостях… Последние два года Виктор Палыч живет совсем богобоязненно и скромно, просто ангел бескрылый. А ведь в прошлом он – вор в законе… Знаешь, кто это такие?
– Слышал, – кивнул Кудасов. – Но у нас ведь давно с ними покончено. Это раньше было…
– Покончено, да не совсем, – вздохнул Кольцов. – К слову сказать, Виктор Палыч со всего Союза гостей принимает, за советом к нему из разных городов до сих пор собираются, да… Так вот, в восемьдесят первом у Антибиотика крупные неприятности начались, он и нырнул в Пушкин, женился, фамилию сменил, забился в нору, как мышка… И уцелел, а ведь имел все основания по «луковому делу» в камеру пойти…
– По какому делу? – не понял Никита.
– По «луковому», – досадливо сморщился капитан. – Крупная афера была, сейчас не об этом речь, будет время – расскажу… Дело-то, кстати, так и посыпалось потом, мелочь одна на зоны пошла… Да, так вот, у Антибиотика до сих пор главный интерес был – сидеть тихо и не высовываться. И людям он своим то же самое велел. Но «человеческий фактор» – это тебе не мешок урюка… Есть такая поговорка: «Жадность фраера сгубила». А я тебе по секрету скажу – она, то есть жадность эта, не только фраеров губит… Бертолет, безвременно упокоившийся, уж никак не фраером был, а вот поди ж ты – не совладал с собой… Вот и вышло в результате, что деньги он любил больше жизни…
Кольцов хмыкнул и начал привычно наматывать короткую челку на указательный палец, прикидывая, что еще можно сказать лейтенанту и какими именно словами.
– После того случая с его квартирой, – продолжил наконец Алексей Валентинович, – пришлось мне с самыми разными людьми встречаться и говорить… и выяснилось одно очень любопытное обстоятельство – к Бертолету приезжали гости, часто приезжали, раз в неделю минимум… Причем, как я выяснил через свои каналы, не с пустыми руками они к Ване заезжали, а с дорогим товаром. С наркотой…
– С наркотой? – удивленно переспросил Кудасов.
– С ней, родимой, – вздохнул капитан. – Смекаешь, какой расклад получается?
Никита неуверенно кивнул, но потом все же честно сказал:
– Не совсем… Получается, Бертолет самодеятельностью занимался? Вы говорили, что Антибиотик был заинтересован сидеть тихо…
– Молодец, – улыбнулся Кольцов. – В корень смотришь. Виктору Палычу все эти темы с ширевом-шмыгаловом[7] и прочим кайфом – ну никак сейчас не нужны… Сгорит кто-то один в цепочке – он и остальных за собой потянет. Это же они на воле все такие крутые и борзые, а на допросах, как правило, все болтать начинают… У меня за всю жизнь человек пять всего было, которые четко молчать умели. А от остальных я, что хотел, получал… Да, так вот, действительно по всему выходило, что Ваня
Ширево, шмыгалово – наркотик (
