Мой дядя называет эти времена опасными. И еще он говорит, что владельцев фабрик сейчас не любят.
– По-твоему, меня не любят больше прочих? Это известно всем. Ты не хочешь говорить прямо, зато в душе убеждена, что мне грозит участь Пирсона, которого подстрелили, причем не где-нибудь из-за изгороди, а в собственном доме, когда он поднимался по лестнице, собираясь лечь спать.
– Анна Пирсон показывала мне пулю, застрявшую в двери спальни, – мрачно произнесла Каролина, складывая накидку и пристраивая ее с муфтой на пристенный столик. – Между прочим, вдоль дороги в Уиннбери тянется живая изгородь, да еще нужно проехать через рощу возле Филдхеда. Ты же вернешься к шести?
– Непременно, – кивнула Гортензия. – Теперь, дитя мое, повтори заученный отрывок, пока я схожу замочить горох для пюре на обед.
Отдав распоряжение, она покинула гостиную.
– Значит, Каролина, ты считаешь, что у меня много врагов, и уверена, что друзьями я обделен?
– Не то чтобы обделен, Роберт. У тебя есть сестра и брат Луи, которого я никогда не видела, еще есть мистер Йорк и мой дядя – ну и, конечно, многие другие.
– Вряд ли ты смогла бы назвать еще хоть кого-нибудь, – улыбнулся Роберт. – Покажи мне свою тетрадь. До чего аккуратный почерк! Похоже, моя сестра весьма дотошный учитель. Она хочет вылепить из тебя настоящую фламандскую школьницу. Что за жизнь тебя ждет, Каролина? Что ты будешь делать со своим французским, рисованием и другими навыками, когда овладеешь ими?
– В том-то и дело! Когда Гортензия взялась меня учить, я не умела практически ничего. Что же касается моей судьбы, то ответа у меня нет. Думаю, буду жить с дядей и вести домашнее хозяйство, пока…
– «Пока» что? Пока он не умрет?
– Нет! Не надо так говорить! Я никогда не думаю о его смерти. Дяде всего пятьдесят пять лет. Я имела в виду иное – пока мне не придется заняться чем-нибудь другим.
– Туманная перспектива! Неужели она тебя устраивает?
– Раньше устраивала. Дети не особо склонны к размышлениям, точнее – их мысли крутятся вокруг вещей менее приземленных. Впрочем, в иные моменты меня далеко не все устраивает.
– Почему же?
– Я не работаю, точнее – ничего не зарабатываю.
– Так вот в чем дело, Лина. Значит, ты тоже хочешь зарабатывать деньги?
– Да. Мне нужно найти себе какое-нибудь занятие. Будь я мальчиком, было бы гораздо проще. Я бы с легкостью и удовольствием научилась настоящему делу и далеко пошла!
– И в каком же направлении?
– Я смогла бы обучиться деловым премудростям у тебя – мы же родственники, хотя и дальние. Начала бы работать у тебя в конторе, вела бухгалтерию и писала письма, пока ты ездишь на рынок. Я знаю, ты хочешь разбогатеть, чтобы выплатить отцовские долги. Может, я сумела бы помочь тебе этого добиться.
– Помочь мне? Ты должна подумать и о себе.
– Про себя-то я не забываю, но разве можно думать только о себе?
– О ком же еще нам думать? Бедняки не имеют права на лишние привязанности,
