style="font-size:15px;"> Но однажды – это было уже в начале 1994 года – Мила все-таки дозвонилась до Серегина, договорилась о встрече, во время которой разревелась и выложила журналисту все… Она совсем не рассчитывала на его помощь, ей просто хотелось выплакаться, ей нужно было всего лишь немножко человеческого участия…
Обнорский обалдел от ее исповеди, разозлился страшно, а потом – потом предложил реальную помощь:
– Бросать тебе это дело надо, Мила, пока совсем плохим не кончилось… Хочешь, я поговорю с кем-нибудь, чтобы тебе работу подыскать?
– Да ты что?! – испугалась Люда. – Думаешь, они меня так просто отпустят? Здесь, в Питере, они меня обязательно найдут…
Андрей покачал головой:
– У меня в ментовке знакомых много и…
Люда махнула рукой и даже улыбнулась, перебивая журналиста:
– Да брось ты… Что твои менты смогут? Они же не будут меня круглосуточно охранять! Да и кому я нужна на работу – я же ничего не умею… Если только в офис кто возьмет, чтобы на столе потом раскладывать… Я же ни компьютера не знаю, ни печатать не умею… И потом – сколько за работу, на которую ты мне можешь помочь устроиться, платят? Гроши ведь… Как на них прожить? Я уже не смогу…
– Ну, а если в другой город уехать? – не сдавался Обнорский. – Можно ведь попробовать все сначала начать… Ты же молодая еще совсем, красивая – тебе детей рожать надо…
Людочка вздохнула и обтерла слезы со щек:
– В другой город?.. Были у меня мысли попробовать в Москву перебраться… В провинции-то я уже не смогу – от тоски там сопьюсь или умом двинусь… Но чтобы в Москву соскочить, «бабки» нужны, Москва-то ведь город еще более дорогой, чем Питер… Надо поднакопить немножко, чтобы хотя бы на однокомнатную квартиру хватило, ну и на жизнь – на первое время… Но с Плейшнером накопишь, как же… Скорее все, что до этого отложить удалось, спустишь… Хоть бы замочили его, что ли… Вон, все бандиты в городе друг в дружку стреляют, а этого – никто не трогает почему-то. Я бы и сама его траванула, но отдачи боюсь. Вычислят и на ленты распушат…
Обнорский странно посмотрел на совсем молодую еще девушку, которая уже так искренне и просто могла говорить совсем страшные вещи:
– Да, положеньице у тебя, конечно, хреновое… Я тебя воспитывать не буду, понимаю, что вот так вот вдруг – тебе все ремесло и образ жизни не бросить… Знаешь, я тебе ничего не буду обещать, но… Может быть, и получится тебе как-то помочь материально, чтобы ты смогла попробовать новую жизнь начать.
Мила недоверчиво и горько усмехнулась:
– Ты что, миллионером стал?
Андрей мотнул головой:
– Пока вроде нет… Да тут не во мне дело… Знаешь, есть разные благотворительные фонды…
– У-у-у! – протянула Мила. – Благотворительные фонды, это я знаю. Это, Андрюша, сплошной кидок. Там только
