боялся их трогать, но я сказала, что ему можно, если мы помоем руки.
Так мы сидели и смотрели на улиток. Большие, они ползали по нашим ладоням.
– Это их домики? – спрашивал он.
– Да, они прячутся туда и спят.
На самом деле Дениска всегда задавал слишком много вопросов. Однажды сестры мне жаловались на то, как с ним было тяжело гулять. Девочки поливали цветы, а Дениска осыпал их вопросами.
– Зачем вы поливаете цветы?
– Чтобы они росли.
– А зачем?
– Чтобы вокруг было красиво.
– А зачем?
– Чтобы людям было приятно.
– А зачем?
– Просто так.
– Хм… глупо как-то…
Примерно так это выглядело.
А потом Дениска принялся топтать цветы, которые девочки поливали. Все закончилось криками и плачем за запертой дверью палаты номер девять.
Вернувшись в отделение, я снова помыла ему руки и отвела в палату. Дверь оставили открытой. Дениска лишь изредка выглядывал, проверяя, где я.
– Когда Дениску отправят в психиатрическую больницу? – наведалась я к заведующей.
– Послезавтра.
Сердце камнем упало.
Скоро этот мальчик исчезнет из моей жизни.
Всю ночь я думала о тех родителях, которые считают, что иметь умственно отсталого ребенка – наказание и горе семьи. А я… я думала о том, что такой ребенок в силу своих особенностей никогда не узнает о том, что в этом мире существует зло, убийства, войны и другие неприятные страшные вещи. В его восприятии этот мир будет наполнен яркими светлыми красками. Он будет видеть в нем только добро. Может, эта жизнь пройдет для него неполноценно, но ярко и интересно.
Картина, на которой Дениска лежит полуживой после укола галоперидола, пугала меня все больше.
Я не могла смириться с этим.
Но что я могла?
Мой муж продолжал убеждать меня в том, что я слишком сильно привязалась к мальчику, что не могу смотреть на вещи трезво и забываю, что этот Дениска в конечном итоге – мой пациент.
– У нас сегодня будет тренировочная эвакуация, – сообщила мне процедурная сестра, – подготовь детей.
Денис уже был заперт, когда я пришла на работу. Завтра его отправят в психиатрическую больницу, и я его больше никогда не увижу. Я должна попрощаться, но при мысли об этом слезы прорывались наружу.
Дениска…
Мой мальчик…
Но все случилось совсем не так, как я представляла себе.
Все были слишком увлечены проведением эвакуации. И я тоже. Я отчаянно хотела встретиться с Дениской, но мне так и не удалось. Работы было слишком много, и я не нашла времени, чтобы попрощаться. Может, это и к лучшему. Мне нужно время, чтобы принять факт: Денис – больной ребенок, которому нужна помощь.
Сегодня я не увидела Дениску.
Думала ли я, что больше не увижу его никогда? Да.
Но, когда я пришла на работу на следующий день, то с замиранием сердца заглянула
