и ценность добычи вырастали каждый год, и в 1518 году стоимость сокровищ, доставленных из Гаваны в Испанию, составляла 120 тысяч дукатов. Испанские галеоны, огромные суда по меркам своего времени, заполняли Гаванскую бухту, выстроившись вдоль доков не только для пополнения запасов воды и пищи, но также для погрузки и разгрузки всех этих богатств практически на глазах захолустного городка и его довольно бедных жителей – все равно что носить дорогие ювелирные украшения в неблагополучном квартале.
Матросы, перевозившие ценности, мельтешили в городке постоянно, и это возымело долгосрочные последствия. На моряках можно было заработать, и Гавана на многие столетия прославилась своими барами и питейными заведениями, азартными играми и проституцией.
В XVI веке в Гаване жило меньше трехсот человек. Город представлял собой несколько узких улиц с деревянными домами, иногда крытых черепицей. Улицы носили прозаичные, удобные названия, которые используются и по сей день. Некоторые из них именовались в соответствии со своим назначением: торговцы жили на Калле-Меркадерес (Купеческая улица). Калле-Басуреро (Улица-свалка), в те годы, очевидно, популярностью не пользовалась, но, к счастью, впоследствии она утратила свою функцию и стала носить имя Калле-Теньенте-Рэй в честь какого-то лейтенанта. Первая получившая булыжную вымостку улица называлась Калле-Эмпедрадо, то есть Мощеная улица. Калле-Агуакате была названа так в честь большого дерева авокадо, которое там росло. На Калле-Дамас молодые женщины, las damas, любили посидеть на балконах, а представители инквизиции населяли Калле-Инквизидор. По Калле-Обиспо – Епископской улице – в середине XVI века любил прогуляться епископ Педро Морелл де Санта-Крус. А какой-то человек, чтобы почтить святых, жег лампаду круглые сутки на Калле-Лампарилья.
Моряки, приезжавшие в Гавану, рассказывали о безжалостных пиратах, которые грабили, жгли и убивали, и горожане дрожали от страха всякий раз, когда у берегов появлялся незнакомый корабль. Кстати, многие из этих моряков сами были пиратами, и они разведывали план города и укреплений, а также места, где хранились сокровища.
В 1538 году в гавань вошел неизвестный корабль. Его матросы говорили по-французски, а не по-испански. Услышав французскую трескотню, гаванцы заперлись по домам. Это действительно оказались французские пираты, которые для начала подожгли несколько домов. Деревянные дома, крытые пальмовыми листьями, горят быстро. Горожане, понимая, что пираты без труда спалят город дотла, наскребли шестьсот дукатов, которые показались французам, по всей видимости, достаточной суммой; и разбойники уплыли.
Вскоре прибыли три испанских корабля. Гаванцы настояли, чтобы те погнались за французскими пиратами. Испанцы обнаружили их в бухте неподалеку. Но первый испанский корабль сел на мель, и команда его покинула. Остальные два, увидев это, пустились в бегство. Тогда пираты сделали вывод, что всерьез защищать Гавану некому, и вернулись в город. Жители предложили им еще шестьсот дукатов, но на этот раз пираты не торопились
