мы вошли, и я чуть в обморок не грохнулся! Там была оборудована кухня, как у миссис Хоупвелл, один в один, включая даже полупустые стаканы, из которых я пил коку-колу.
– Здесь, Гамп, все воспроизведено точь-в-точь как было в Мобайле, – говорит Альфред. – Нам нужно, чтобы ты совершил те же действия, при помощи которых улучшил для себя кока-колу. Вспоминай каждый шаг, думай головой – от этого может зависеть судьба всей компании!
По-моему, на мои плечи взвалили не справедливо тяшкий груз. В конце-то концов, что я такого совершил? Просто попытался удалить жажду каким-нибудь преемлимым напитком. Короче, облочили меня в широкий белый халат, на подобие доктора Килдэра, и экскеримент начался. Сперва я взял жестянку «Нью-коки» и вылил в стакан с кубиками льда. Пригубил, как тогда у миссис Хоупвелл: на вкус – говно.
Зашел я в кладовушку, там все банки-склянки на своих местах. По правде сказать, у меня даже ни одной мысли не возникло, чем же я тогда смог на столько улутшить коку-колу. И все же взялся за дело: начал смешивать что-то с чем-то. Возле меня не отступно копытяца четверо или пятеро даже: берут на крандаш каждое мое действие. Для начала взял я щепоть гвоздики, сыпанул малость винного камня. Капнул мускатного масла, размягчителя мяса, сырной приправы для попкорна, добавил черной патоки и специй для моря продуктов. Затем откупырил мясные консервы с перцем Чили, отцедил не много ораньжевого жирку, что сверху плавает, – и туда же. Для верности положил немного пекарской соды. В конце концов перемешал все ингридеенты пальцем, как в доме у миссис Хоупвелл, и набрал полный рот. Все затаили дыхание, глаза вылупили. А я поболтал эту смесь во рту и выдал единственное, что напрашевалось:
– Ффф-у-у-у!
– В чем дело? – заволнавался один из набледателей.
– Разве не ясно? – спрашивает другой. – Ему не понравилось.
– Ну-ка, дай попробовать, – говорит Альфред.
Попробовал – и выплюнул прямо на пол.
– Господи, что за отрава, еще хуже прежней!
– Мистер Хоупвелл, – заметил второй набледатель, – вы сплевываете на пол. А Форрест сплевывает в раковину.
Дескать, экскеримент выходит из-под контроля.
– Вы правы, – говорит Альфред, опускаеца на карачки и подтирает «Нью-коку» собственным носовым платком. – Однако, на мой взгляд, не столь важно, кто куда плюнул. Главное – без промедления вернуца к работе, Гамп.
Так мы и сделали. Трудились весь день и пол ночи. В какой-то момент я совсем запутался и заместо честночного порошка, способного, на мой взгляд, слегка нетрализовать скипидар, нечайно бухнул в коку-колу половину солонки. Выпил – и в голове помутилось, как, по расказам, бывает у людей в спасательной шлюбке от питья морской воды. В конце концов Альфред скомандовал:
– Ладно, на сегодня хватит. Но завтра начнем с самого утра. Правильно, Гамп?
– Наверно, – отвечаю в слух, а про себя понимаю: дохлый номер.
Весь следущий день, и следущие недели, и следущие месяцы
