все дело в снегопаде. Осенью у нас из-за этого часто случаются задержки рейсов.
– Почему бы вам не связаться с начальством? – Он кивнул на стоявший перед ней телефон.
– Они сами передадут всю нужную информацию по системе оповещения, как только что-то станет известно, – сказала она.
– Кто у них шкипер, милая?
– Извините, не поняла?
– Кто у штурвала? Как зовут командира корабля?
– Капитан Лансен.
– Он хороший пилот?
Девушку его вопрос даже как будто шокировал.
– Капитан Лансен – очень опытный летчик.
Тейлор оглядел ее, усмехнулся и сказал:
– По крайней мере он уж точно везучий летчик, милая.
Да, считалось, что старина Тейлор знает, как общаться с девчонками. По пятницам в «Эйлиесе» ему частенько раздавали комплименты по этому поводу.
Лансен. Странно было слышать эту фамилию, произнесенную случайным человеком. В их конторе такого не могли себе позволить. Там использовались описания, кодовые имена, клички – все, что угодно, кроме настоящей фамилии. «Этот паренек Арчи; наш летающий друг; наш приятель с севера; любитель фотографии». Они даже пускали в ход трудные для запоминания буквы и цифры, которыми человек обозначался в разного рода бумагах, но подлинное имя никогда и ни при каких обстоятельствах не могло прозвучать.
Лансен. В Лондоне Леклерк показал ему снимок: тридцатипятилетний, моложавый мужчина, светловолосый, привлекательный. Наверняка все здешние красотки без ума от него. Впрочем, для чего вообще существуют стюардессы, если не для того, чтобы ублажать пилотов? Никто другой в этот мирок не допускался. Тейлор быстро провел рукой по пальто и на ощупь убедился, что конверт по-прежнему лежал во внутреннем кармане. Ему никогда прежде не приходилось иметь при себе такой крупной суммы. Пять тысяч долларов всего за один полет. Тысяча семьсот фунтов без всяких там налогов за то, чтобы сбиться с курса в районе Балтики. Но следовало иметь в виду, что Лансен, конечно же, не проделывал таких трюков каждый день. Это был особый случай, как подчеркнул Леклерк. Занятно было бы перегнуться сейчас через стойку, сказать этой киске, кто он такой на самом деле, и продемонстрировать пачку купюр в конверте. У него, если честно, никогда не было девчонки такого высокого класса – красивой, юной, длинноногой.
Он снова поднялся наверх в бар. Бармен уже начал узнавать его. Тейлор указал на бутылку «штайнхегера» в центре полки и попросил:
– Плесните-ка мне еще стаканчик, если не трудно. Да, да, из той бутылочки, что прямо у вас за спиной. С вашей местной отравой.
– Вообще-то она немецкая, – уточнил бармен.
Тейлор открыл бумажник и вынул банкноту. Под целлофаном одного из отделений была видна фотография девочки примерно лет девяти с куклой в руках.
– Моя дочка, – объяснил он бармену, и тот ответил дежурной улыбкой.
Его
