есть. Ворон дважды умирал на наших глазах, а отвернешься – он живехонек. Живее некуда.
– Если желаешь убедиться, Костоправ, – сказала Госпожа, – разрешаю тебе выкопать их и осмотреть.
Судя по выражению глаз, это она меня мягко пожурила. А может, даже поддразнила.
– Ладно. Как-нибудь на досуге, от нечего делать, полюбуюсь на эту тухлятину…
– Тьфу ты! – ругнулся Мурген. – Ребята, вы о чем-нибудь другом не могли бы?
Зря он это сказал. Масло заржал. Крутой запел что-то себе под нос. Масло в тон ему грянул:
Заползают червячки,
Выползают червячки,
И по рылу твоему
Шастают букашки…
Гоблин с Одноглазым подхватили. Тогда Мурген пригрозил всех переловить и облевать.
Мы старались отвлечься от мыслей о сгущающейся впереди тьме.
Одноглазый оборвал песню:
– Нет, Костоправ, никто из Взятых не смог бы тихо пролежать столько лет. Если бы хоть один выжил, тут бы такие фейерверки полыхали… Уж мы-то с Гоблином всяко что-нибудь услышали бы.
– Пожалуй, ты прав.
Однако он меня не убедил. Возможно, в глубине души я просто не желал, чтобы Взятые перевелись совсем.
Мы достигли пандуса, ведущего к воротам Башни. Тут она впервые подала признаки жизни. В верхних бойницах показались люди, разряженные точно павлины. Несколько человек вышли из ворот, суетливо устраивая церемонию встречи хозяйки. Завидев их одеяния, Одноглазый презрительно заулюлюкал.
В прошлый раз он себе ничего такого не позволял.
Я наклонился к его уху:
– Потише. Мундиры для своих войск она сама придумала.
Оставалось лишь надеяться, что эти люди вышли встречать Госпожу и не замышляют ничего дурного. Все зависит от того, какие новости прибыли сюда с севера. Порой злые слухи летят быстрее ветра.
– Удача любит наглых, – сказал я. – Ничего не бойтесь, держитесь высокомерно. Не давайте им опомниться. – Глянув в темноту за воротами, я высказал догадку: – Они меня узнали!
– Это-то и пугает! – пропищал Гоблин и разразился кудахчущим смехом.
Башня заслонила собой весь мир. Мурген, увидевший ее впервые, глазел, разинув рот в благоговейном страхе. Масло с Крутым изо всех сил притворялись, что эта груда камней их ничуть не впечатляет. Гоблин с Одноглазым были слишком заняты, чтобы уделять ей внимание. Ну а Госпожа эту Башню сама же и построила, когда была личностью одновременно гораздо крупнее и гораздо мельче, чем сейчас. А я полностью сосредоточился на своей роли.
Полковник, возглавлявший делегацию, был мне знаком. Мы сталкивались, когда судьба приводила меня в Башню ранее. Взаимные наши чувства можно назвать в лучшем случае двойственными.
Он также узнал меня, чем был весьма озадачен. Ведь мы с Госпожой покинули Башню вместе, с того дня уже больше года прошло.
– Как поживаете, полковник? – спросил я, изображая дружелюбную
