Ави, – услышал он добродушный голос, – я заведую здешними добровольцами… – парень протянул крепкую ладонь:
– Очень приятно, – отозвался он на бойком иврите, – меня зовут Франц.
Профессору Судакову было не по душе возводить поклеп на покойного пана Блау, однако он не хотел признаваться дочери в том, кто ее настоящий отец. В черновике пока не отправленного в раввинский суд заявления, он писал о Максимилиане фон Рабе, однако потом Авраам решил уничтожить страницы, где упоминался нацист.
Авраам покуривал у входа в лабораторную палатку:
– Покойная мать Эмиля выжила в Аушвице, – профессор скрыл вздох, – парню такое может быть тяжело… – Авраам считал, что Фрида не нужна нынешнему господину Ритбергу фон Теттау:
– Нечего огород городить, – сварливо заявил он Марте по телефону, – Максимилиан не дурак и не появится в Израиле. Что касается его племянника, то я держу глаза открытыми…
В траншеях копошилось десятка два добровольцев:
– На них я не обращаю внимания, – пришло в голову профессору, – но ребята либо из кибуцев неподалеку, либо из Еврейского Университета. Ерунда, Макс не пошлет племянника в кибуц… – Авраам сдавленно фыркнул.
Он был уверен, что Эмилю наплевать на так называемую незаконнорожденность Фриды:
– Но нацисты другое дело, – профессор вытер пот со лба, – парень молод, ему и Фриде будет трудно принять такие новости…
Авраам подумал о платье работы Сабины, свадебных подарках и торжестве в кибуце:
– Ничего отменять не надо, – успокоил себя профессор Судаков, – раввинат их не поженит, но это чепуха. Они слетают в Европу и заключат гражданский брак, а сейчас мы устроим праздник… – профессор подозревал, что даже Аарон Горовиц, консервативный раввин, не станет участвовать в такой хупе.
Авраам аккуратно кинул окурок в ведро с водой:
– Однако Аарон и не приезжает на свадьбу, – напомнил себе профессор, – ожидается только ближайшая семья… – над пока зелеными холмами опускалось мягкое закатное солнце. Небо на западе медленно темнело. Аврааму почудилось, что он видит первые звезды:
– Анна на всю неделю отправилась в Тель-Авив, – он затосковал, – у нее лекции в семинаре кибуцев и запись уроков иврита на радио… – Анна уехала вчера, но Авраам успел соскучиться:
– На шестом десятке лет я все равно скучаю, – он поскреб в подернутых сединой волосах, – после Шавуота она скажет Михаэлю, что все закончено…
Яаков Леви пошел в армию, но Анна попросила Авраама не торопиться:
– Из-за Джеки, милый, – женщина замялась, – я не имею права такого говорить, но я должна ее увидеть вместе с Михаэлем.
Авраам приложил палец к ее губам:
– Я все понимаю, – шепнул он, – не волнуйся, Джеки справится, она умная девица… – вечерний ветерок трепал веревки, огораживающие
