светло-коричневого цвета, расшитая золотыми фигурками животных и растений, она оборачивалась в виде тюрбана, скреплённого элегантной брошью посередине. В ушах царицы блестели дорогие серьги в виде гроздьев винограда. На запястьях и лодыжках Абисимти красовались изящные серебряные и золотые браслеты тонкой работы. На ногах – элегантные сандалии из мягкой кожи телёнка со шнуровкой. Царица слыла красавицей – глаза с искринкой, белозубая улыбка и сросшиеся брови в виде «ласточкиных крыльев», очень модные в Уре.
Царица периодически приветствовала любопытную толпу, поднимая вверх холёную открытую ладонь с татуировкой в виде широко открытого глаза на фоне пирамиды зиккурата, вызывая у граждан города одобрительные и восхищённые возгласы.
Процессия приблизилась и чинно миновала Нинсикиль. Жена царя удостоила своим вниманием сначала её грациозную лошадь, её повозку, а потом скользнула взглядом и по ней самой. Нинсикиль в ответ, приложив руки к внутренней части бёдер ближе к коленям, склонила голову в низком поклоне. Через некоторое мгновение Нинсикиль распрямилась и снова посмотрела на проходящий мимо неё кортеж. Она узнала главного царского поэта и музыканта по имени Илибани – красивого и стройного мужчину средних лет, вальяжно восседавшего с лирой на коленях на одной из колесниц. Он слыл очень влиятельным человеком во дворце, близким к царю, ему покровительствовала сама Абисимти. Царский поэт и музыкант казался задумчивым и никого не замечал.
С ним Нинсикиль познакомилась, благодаря мужу. Илибани когда-то давно учился вместе с Энкидом в одной эдуббе, их связывала давняя дружба. Муж пригласил его в загородный дом на канале Инун. Нинсикиль улыбнулась, вспомнив, как шумно и бурно, словно мальчишки, друзья веселились, перебирая вопоминания, громко смеясь над только им понятными шутками. Они прикончили тогда огромный, на несколько сила кувшин вина, обильно смешав его в конце с пивом. Нинсикиль никогда не видела своего мужа таким пьяным и смешным. Оба жутко болели на следующее утро, а Илибани ещё и чувствовал угрызения совести, витиевато и галантно извиняясь перед ней за своё вчерашнее состояние.
Нинсикиль ещё довольно долго просидела в повозке, пропуская эскорт жены царя. Устав от тупого ожидания, она злилась и бормотала едва слышно грубые проклятья, но так, чтобы они не достигли ушей стражника. Она раздражалась от усталости, унижения и неприятного запаха одежд. Лишь когда музыка почти стихла за городскими стенами, стражник, которого она к тому времени возненавидела, коротким жестом копья позволил ей продолжить движение. Сам он размашисто, уверенно и несколько косолапо ушёл в караульное помещение поблизости.
Покинув защитную стену города, «высокую, как сверкающая гора», Нинсикиль увидела, как кортеж Абисимти, едва заметный издалека, направлялся на юго-запад от столицы в сторону города Эриду. Этот город находился в двух
