Как это для чего? Я, перед тем как трахнуться, выщипываю плоскогубцами волосы с лобка у партнера – иначе не могу возбудиться, ласково сообщил я прыщавому, после чего он с опаской отодвинулся и больше за весь вечер ни разу не подошел ко мне…
Больше я в этом паблик-хаус не появлялся, решив, что еще не созрел окончательно для такого рода развлечений, а Кротовскому, позвавшему меня туда в следующий раз, уклончиво сообщил, что мне надо тренироваться, чтобы обрести форму, чем вызвал его недоумение.
Итак, меня к бригадному труду не привлекали. Десять дней я был предоставлен сам себе и занимался тем, что тренировался по прогрессирующей сетке во дворе до седьмого пота, бегал, прыгал, питался и спал.
Ежедневно меня посещал Кротовский, привозил продукты, интересовался успехами и периодически ненавязчиво предлагал навестить вечерком «уютное местечко». Я отказывался, Вовка сокрушенно вздыхал и отправлялся восвояси – одному ему, видишь ли, не в кайф туда переться.
В общем, все вроде бы складывалось благополучным образом: процесс легализации вскоре обещал завершиться, времени свободного навалом, питание подвозят и… и периодически звонят, напоминая, кто я есть на самом деле.
Первый звонок прозвучал в ту же ночь – после возвращения из «уютного местечка». Я умудрился изрядно принять на грудь и потому долго не хотел выходить в прихожую, несмотря на сердитый призыв Жанны Христофоровны, которая сообщила, что кто-то желает со мной пообщаться. Было что-то около двух пополуночи, когда я выскользнул босиком в прихожую, поджал пальцы на холодном полу и взял трубку, пытаясь сообразить, что могло понадобиться Кротовскому от меня среди ночи. Может быть, объяснение для жены по поводу нашего вечернего отсутствия? В том, что звонит Кротовский, я ни капельки не сомневался – в этом городе… да что там в городе! – во всем мире только он один знал мои координаты.
– Я пьян, зол и страшно хочу спать, – с ходу нарычал я в трубку и капризно предупредил: – Только о-о-очень веская причина может тебя извинить, Вовец. Давай, излагай!
– Здорово, Сыч, – отрывисто произнес молодой баритон и неприязненно поинтересовался: – Ты что – всем подряд докладываешь о своем состоянии?
Хмель моментально выветрился из меня – будто стакан нашатыря зарядил. Мгновенно вспотев, я медленно сполз по стенке прихожей, скрючился возле телефонной тумбочки и, максимально расслабившись, молниеносно произвел в уме все доступные мне вычисления. Пунктуальная аналитическая система боевой машины по прозвищу Сыч незамедлительно выдала однозначный ответ: этот голос мне незнаком. Тем не менее его обладатель звонил в два часа ночи и обращался ко мне, употребляя мою боевую кличку, которая известна не только друзьям и сотрудникам правоохранительных органов, но и ряду других заинтересованных лиц.
– Кто это? – поинтересовался я будничным тоном. – И почему так поздно?
– Конь
