два кубика галлопиридола сейчас и аминазин утром. Я думаю, ему это поможет совместить наши миры.
И они совместились, и я оказался там, где был всегда по пятницам: в пивной недалеко от дома.
В этот раз я засиделся дольше обычного и, выйдя на улицу, пошел неспеша, думая о том, что неплохо было бы, слетав на Луну или какую-нибудь другую планету что-то попытыться изменить в моей жизни к лучшему, и эти похожие на охлажденку мысли кружились над моей головой, падали в ладони, струились как песок сквозь пальцы.
Шел я долго и вдруг увидел, что большим шумным китом к автобусной остановке подплыл автобус.
Из его чрева горошинками посыпались люди, и среди них была Ты, превратившая серый, как осенний, нудный дождик, вечер в солнечный полдень, и все закрутилось и завертелось, как чертово колесо.
С рядом стоящей колокольни сорвалась стая ворон и, пролетев между нами, зависла в воздухе, галдя и отталкивая меня от Тебя, испугав нас до невозможности.
Вскрикнув, Ты исчезла, и я увидел грязную стену, исписанную надписями на непонятном языке, и тонкий золотой след маленьких ступней, становящийся все более призрачным с каждой секундой.
Я встречал Ее много раз в разных частях громадного города, но каждая встреча заканчивалась, так и не начавшись, на той же остановке в компании ворон и одиночества.
Как-то раз тусклым осенним днем, когда жизнь кажется особенно безнадежной, я шагал по тропинке в парке мимо маленького пруда, затянутого ряской, и вдруг оказался в красивом белом городе, лежащем в низине. Я мгновенно узнал залитый солнцем Иерусалим. Я был не один, мы все вернулись в Город после долгого отсутствия, и радовались как дети, не зная, что станет с нами и не беспокоились об этом, потому что знали, что раз за разом мы будем возвращаться сюда хоть ненадолго, хоть на самую малость. И это делало нас счастливыми.
По дороге из Иерусалима я поднялся в гору и сразу оказался все в том же парке на берегу пруда под мелкими каплями осеннего дождя, один, в печали и в ожидании перемен.
Краски осени затопили все вокруг яростным цветным дождем, в водовороте листьев трудно было разглядеть лица людей, обращенных к небу, ожидаюших чуда, но не получивших его. Другие же, не ожидая ничего, бились на тротуарах, как рыбы, выброшенные из аквариума, широко разевая рты, глотая обжигающий воздух.
Ты появилась из ниоткуда прямо передо мной и, взяв меня за руку, сказала:
– Ты мой, я знаю тебя тысячи лет, и когда ты вспомнишь все, ты растворишься во мне, и будем мы одним целым!
Рука твоя была горяча, как огонь, что по ночам сжигал мою душу, и глаза твои горели, как далекие звезды. И видел я в них тебя и себя, идущими по дороге в жизнь, которую я никогда не имел.
Среди окружающего безумия только ты и я сохраняли спокойствие, встретившись наконец наяву, утопая в глазах друг друга и крепко держась за руки.
Никогда больше в жизни я не чувствовал себя таким уверенным и счастливым, как в тот
