её на скоростную трассу, что держит весь Район в кольце. Промчал, с лёгким шелестом двигателей, мимо сетчатых заборов, свернул на широкую дорогу, с мигающими зелёными фишками, по бокам, и подкатил, бесшумно, к въезду на окружную. Там, подождав, когда машина станет на воздушные рельсы, автопилот примет борозды правления в свои руки, со скрипом, кряхтя, перелез к ней, на сиденье.
Но, взглянув на её встревоженное лицо, хрипло рявкнул:
– Не понял. Ты что, с членом?
Качнула головой.
– Пацан?
– А что? – решила немного подыграть. «Может, он любит таких»? – подумала.
– Ладно. Всё равно, кроме отсоса ничего не надо. – пробурчал тот.
Она сидела, руки в карманы. И, что-то ей вообще расхотелось, что-либо ему делать.
– Деньги…, вперёд. – сказала, как-то, тихо и робко.
– Начинай, давай! – потянул за рукав. – Давай, у тебя есть пять минут, пока машина сделает круг…
Но она вырвала свой рукав, молча, чуть подсунулась к нему и полезла рукой в пах. Там уже давно было все горячее, набухло. И нетерпеливые его руки расстегнули, мигом, ширинку, вывалив своё «достояние» наружу.
Она массировала, совершала вращательные движения, оголяя головку, и пряча её снова. Там – все влажное, вонючее, немытое и неухоженное. Да и к тому же – длинное, кривое и уродливое, никогда не стареющее, существо. Она мяла его молча, сидя рядом. Носом чувствовала затхлый запах трусов, краем уха слышала бычье дыхание, смотрела на орган, а во рту слюна становилась вязкой. Включился рефлекс.
Она смотрела на член, а перед глазами было лицо своей дочери. Она представляла, как её в щёки целует, берет за руки, вместе едят, и передаёт фрукты той самой рукой, которой сейчас дрочит, какому-то старикану, член.
Ей стало гадко брать его в рот, облизывать стенки, и погружать себе в горло.
– Приступай, давай!
Не успев договорить, стал её принуждать, насильно, наклониться и взять в рот. Несколько раз цеплялся пальцами за шею, за затылок. Она головою стряхивала, вырывалась и на член всё продолжала смотреть и продолжала…, но брать в рот не решалась.
Тут, у него лопнуло терпенье, и со всей силы, взяв за шиворот куртки, потащил к себе. И прохрипел:
– Ты, дура…, денег хочешь?
Она напряглась, приникла, как мышка, затаив дыхание, совсем не желая смотреть в его старое и скомканное, как тряпка, лицо. Отвернулась.
– Давай, делай! У меня мало времени.
Машина пошла на второй круг.
Она выбрала самое удобное место, чтобы не мешать никому, у окна. Присела погреться, под лучами жаркого солнца – посидеть, выгнать дурные мысли из головы, перевести дух и попытаться успокоиться. Длинная и узенькая барная стойка блестела, шоколадный её цвет разбудил чувства, проснулся аппетит, и она решила попробовать что-нибудь сладкое, таково же, коричневого цвета, с добавками антидепрессантов.
Внутри не было
