она чуть не упала, на холодный пол, измученная своими же стараниями. Тот парень её раздразнил, зажёг, внутри, страстный огонь, и его нужно было, как-то потушить. Начатое до конца довести. Она настолько пере возбудилась, что её едва ли не стошнило. Живот сдавила боль, что из глаз аж слезы потекли, спустилась на колени, решив до унитаза подползти.
Но, с другой стороны – её карманы не пусты. Она забыла, но свой завтрак, как и обед, она пропустила, оставив две порции дочке. Возможно, потому живот скрутило, в глазах потемнело и дыхание перехватило… Не считая подлого обмана, сегодня был удачный день. Себя могла раскритиковать, наказать или выругать, внутренне, но стала понимать: не схитрив в начале, она бы ничего не получила, а ей нужно девочку кормить, приносить каждый день еду и улыбаться, как будто ничего не произошло, у неё все под контролем.
Ей попался напыщенный, самодовольный извращенец, с давней детской травмой, который не потребовал денег. Так что, сейчас – она похоронила, на время, свои огорчения за обман, и позволила себя побаловать чем-то особенным. Первое она никогда не ела, из-за старой привычки, второе – всегда было основным в рационе. Но, излюбленная часть – десерт. Его могла есть и есть, сколько бы не оказалось перед ней, все принимала с особым наслаждением, облизывая ложку.
В том кафе, куда забрела, за стойкой стояли люди, что очень её удивило. Роботизированный аппарат шипел, принимая оплату, а человек просто сервировал и подносил к каждому столику. Очень странно.
«Очевидно, в старом стиле», – удивлялась она, сидя на кресле. «Да и хозяин этого всего – настоящий человек, разносчик заказов, в том интересном красно-белом наряде. Такая кафешка, как старый вагон тех подземных поездов, что ещё курсируют в отдалённых закрытых Районах, реально существует. Я убедилась этому и сама. Прав был мой отец, а я – дура, спорила с ним, и не верила. Я помню это хорошо. Теперь же – даже не поспоришь, разве, что можно поговорить…, с его табличкой».
Она сидела с идиотским чувством. Вспоминая своё путешествие, от Района к Району, места пересадок, на волю рвался смех. За те несколько часов, что потратила на переезд, искусственный член ей успел между ног натереть. Казалось, она даже хвастала всем: намеренно расстёгивала курточку и, поворачиваясь к толпе, хвастала набухшим телом мужского органа, всем. В то же время, поймала себя на мысли, что это её сильно завело, разбудило пошлую внутреннюю личность ещё по пути, спеша на встречу с клиентом. Никогда она не чувствовала такой уверенности в своих силах, и мысли были подкреплены решительными действиями лишь из-за того, что у неё в трусах поселился орган, дающий ей власть. Хоть и не настоящий.
Но сейчас этот самый орган, по вине которого она оказалась на краю цивилизации, валялся в кармане, собственно, там, где ему и место. И внутренний смех, постепенно сменялся грустью, осознавав, для многих – он атрибут всевластия, а для некоторых – настоящее наказание.
«Кто-то, с юности, ненавидит его и желает избавиться,
