полу. Задела его чувства, а он затаил злобу, закрыл на замок, перед каждой, свои эмоции и душу, озлобившись на весь женский род, видя в каждой – ведьму. Глупо, конечно, но бывают и такие. Но нашёл отдушину в других, внешне похожих на меня, но с мужским достоинством в трусах. Похоже, член – для него символ доверия и знак для уважения».
– Смотрю, вам понравилось… – она оглянулась, вынырнув из своих мыслей – увидела того мужчину в красненьком наряде, что к ней тихо подошёл. Улыбнулась, нехотя. – Может, повторить?
Проверив карман, вытянула две бумажки, и большую тонкую монету. Покрутив их в руке, вздохнула и вернула на место.
– Нет. – покачав головой, отказалась. Хотя душа её приняла бы хоть с десяток.
Она поменяла позу на более удобную и привычную: поджала ноги к груди, зафиксировав руками. Боль внутренняя, кажется, растаяла, съеденное не вышло наружу, и она медленно погружалась в свои мысли. Дух старого кафе, где заправляли люди, воскресил старые воспоминания, которым запретила себя проявлять.
Как вспышка света, проснулось детское воспоминание: голоса людей, шум, свист и скрип колёс, их обоих, с отцом трясло, но она держалась за его широкую ладонь, другой – за поручень и оглядывалась по сторонам, посматривала на лица людей, в таком же точно железном вагоне из которого было сделано кафе. В каждом из них она видела усталые взгляды, тяжёлые веки, красные глаза, бледные щеки и выцветшие брови, бесцветные уста. Но иногда ей удавалось отыскать живые глаза, сквозь круглые отверстия масок блестели, как черные угольки, вызывали у детского ума неподдельный интерес, взгляд к себе манили и призывали начать игру.
И безликие маски лишь ехидно улыбались.
Но они всегда, попадая в такие Районы с отцом, подчинялись воле толпы и неслись на гребне такой волны. Не понимала никогда, почему нужно стоять у дверей черкая носом, ждать, когда они разъедутся и выпустят наружу, где много сквозняков и свободного воздуха. Отца всегда за руку дёргала, искала заветную кнопочку. Но, когда шторки дверей с грохотом разъезжались, она на месте замирала, боясь перепрыгнуть ту дыру, что разделяла подвижное пространство поезда и мира статичного, станцию. В такие минуты, её отец подхватывал, унося поскорей из поезда, пока никто не затолкал, держа в другой руке длинный кейс.
«Закрытые Районы. Какие же они далёкие, забытые и отстранённые от мира, уж столько лет, не желая делить пространство со всем Мега-Сити. И, этот Район только вылез из дебрей, но насквозь пропитан духом застоя людского сознания. Кажется, время остановилось, перед нами выросла прозрачная стена и в наших лицах они не видят уважения. Они нам не верят. Этот Район только недавно избавился от иллюзий и предрассудков, открыл свои двери гражданам всего Континентального Города, жителям «Новой Земли», как сами называют, таких, как я.
Также точно, как и в подземных шумных поездах, я не понимаю ход их мыслей и людей, в каком направлении они идут? Я помню, стоит распахнуться дверям, как тут же,
