уточняют: «Геша, напомни, а кем твоя дочь Ромка приходится тёте Вите?»
Чудо
Как-то я потерял украинский паспорт. Всё бы ничего, если бы это не случилось за месяц до отъезда в Израиль и в паспорте не была проставлена израильская въездная виза.
Выдали мне бумагу, которую должен был подписать какой-то большой чин в ОВИРе. Но меня сразу предупредили. Этот большой чин – большая сволочь. Денег, чтобы купить его, у меня не хватит, а нервов он мне испортит – мало не покажется. На вопрос – что делать? – усмехнулись.
– Во-первых, не надо было терять паспорт. Во-вторых, расслабиться и сдать билеты. В-третьих, надеяться на чудо.
Я позвонил. Назначил время приёма, взял эту форму и пошёл надеяться на чудо.
Захожу в его кабинет, сажусь, объясняю ситуацию. Чин смотрит на меня гаденьким взглядом, открывает рот… и не может ничего сказать. Сам этому удивился… Снова открыл рот и… снова ничего сказать не смог. По лицу видно, испугался, быстро подмахнул форму и показал рукой: «идите, идите…»
Выхожу, дверь за собой закрываю. Секретарше говорю: «Там вашему шефу плохо. Говорить не может». Секретарша рукой машет и характерным жестом показывает мне: напился человек… Видать, не рассчитал.
Так выпьем же за алкоголизм, который иногда творит самые настоящие чудеса.
Таможня даёт добро
В Израиль из Одессы уезжали в 1998 году. Так как своих вещей почти не взяли – согласились перевезти вещи родственников и друзей. Упаковали ящики и поехали в порт. Нас сгрузили среди других отъезжавших, и мы стали ждать «злобных таможенников», для которых у меня было приготовлено пятьдесят баксов.
Пришёл хмурый усатый человек в форме и стал перетряхивать вещички наших соседей. Что-то отставлял в сторону, ругался, махал руками. Когда соседи были сломлены и уничтожены – таможенник решительным шагом направился в мою сторону и, обогнув меня, нырнул в первый раскрытый ящик. И тут же вынырнул с выражением растерянности на лице.
– Что это? – спросил он, морщась.
Дело в том, что первый из двух огромных, в человеческий рост, ящиков доверху был забит книгами тёти жены.
– Это, – говорю я ему, – музыкальная библиотека. Ценных книг нет – ноты, биографии композиторов, учебники по композиции…
Подозрительно на меня посмотрев, таможенник аккуратно заглянул во второй ящик.
– Это, – опередил я его, – художественный архив моего отца. Вот справки, что архив можно вывезти.
Таможенник, скорее по привычке, затравленно заглянул в дальний угол ящика. Но я уже поймал фишку и начал импровизировать (прятать мне было нечего, действовал я из чистой любви к искусству).
– Там моя пишущая машинка, – важно сказал я, – и рукописи.
Я соврал. Там лежали тарелки, ножи, что-то ещё, сброшенное из кухонных ящиков и завёрнутое в скатерть, но эта фраза вконец добила таможенника. Можете мне не верить, но глаза его увлажнились. Он подошёл ко мне
