можно было бы держать «вечный мир». Злой Стрелок был Злым Стрелком, однако держал своё слово. А эти… – владыка Эдораса лишь презрительно махнул рукой. – Мерзкие трупоеды, без чести и совести. Твои слова, мастер Холбутла, насчёт Морского Народа совершенно справедливы, союз с ними нам крайне необходим… Ты хочешь сказать что-то ещё?
Торин, молчаливой горой просидевший всё это время, бросил на хоббита предостерегающий взгляд.
– Владыка, сейчас неведомо, нарушат ли ховрары, хазги и дунландцы мир с тобой прямо сейчас. В конце концов, мы крепко намяли им бока, даже хазгам, иначе они бы так и продолжали войну. Правителя Рохана они уважают и опасаются; они верят в его слово. Нет-нет, погоди, мой король! – заспешил хоббит, видя кислое выражение лица Эодрейда. – Речь не о тебе, не о твоём слове, даже не о твоей королевской чести! Речь о том, когда Рохан будет в большей безопасности – когда соседи, пусть незваные и недобрые, верят принятому миру, или когда нет. Слово владыки Эдораса сейчас – поистине золотое слово, потому что он никогда не отступал от него. И быть может, своим словом ты вернее защитишь королевство, нежели чем мечами и копьями? Рохану нужно окрепнуть, выиграть время…
Эодрейд молча кивнул, давая понять, что услышал всё, что хотел. Хоббит поклонился, сел обратно, взглянул на собратьев-гномов: Торин несколько раз энергично кивнул, Малыш потряс кулаком – молодец, мол.
– Мысли мастера Холбутлы мне понятны, – ледяным тоном проронил властитель Рохана. – Что скажут теперь остальные? Вы, мастера гномы? Ничего?.. Досадно. А что скажешь ты, Храбрейший? По поводу Морского Народа?
Грузный Эркенбранд с трудом выбрался из кресла, решив говорить стоя для пущей важности.
– Что могу сказать я, старый и немощный? – Голос его всё ещё дрожал от обиды. – Мой король давно уже живёт плодами собственных мыслей, и даже в Коронном Совете первое слово достаётся чужакам с наёмниками!
Фолко даже вздрогнул от обиды; кулаки его сжались.
«Старый ты пень, совсем, видать, из ума выжил!.. Как ни старайся, как ни бейся за роханское знамя, себя не щадя, а всё равно – для Маршалов как чужаком да выскочкой был, так им и останусь!..»
Рядом с хоббитом яростно засопел Малыш, уже готовый броситься на обидчика.
– Храбрейший, обида помутила твой разум, – холодно оборвал старого воина король. – Мастер Холбутла и впрямь получает содержание из моей казны, поелику никаких ленных владений в пределах Рохана не имеет, что, я вижу, есть моё немалое упущение. Однако ни он, ни досточтимые мастера гномы не есть ни наёмники, ни, тем более, чужаки. Поистине, меня огорчают твои слова, Вестфольдинг. Мастер Холбутла, равно как и мастера Торин и Строри, оставил родину, встал рядом с нами собирать кровавую жатву – как и ты, Эркенбранд, и ты, Брего, и ты, Фрека, и ты, Сеорл, и ты, Хама, и ты, Теомунд! Мужеством и доблестью своими мастер Холбутла, мастер Торин и мастер Строри заслужили быть сегодня в Совете, таково моё королевское слово, и был бы я рад, коли подобных
