style="font-size:15px;"> – Тебя макали за твои разборки, а ее ты за что? При чем тут она? Проблемы с ее старшим братом? Так пошла бы и решила вопросы с ним. Это было бы честнее. Это было бы смело.
Постоянное ожидание возвращения в семью или обретения новой семьи рождает зависть и агрессию к тем, кого все же «забирают». Особенно достается тем, кого не усыновляют, а берут под опеку. Даже малышня, первоклассники, знают о таких планах.
– Это из-за денег тебя берут. Вырастешь, и тебя выгонят на улицу. Ты подумай! Тут смотри сколько подарков дарят, а «эти» тебе даже телефон не привезли.
В детских словах и разумность, и зависть. Страх перемешивается с надеждой, страстной надеждой все-таки иметь папу и маму, и ребенок уходит под опеку, разочаровав и разозлив одноклассников.
Закрытость учреждения порождает замкнутость души. Ребенок на протяжении многих дней и лет прячет ключик от своего сердца, чтобы никто не мог увидеть распахнутые дверцы души, рассмотреть рану, снова сделать больно. Со временем ключик может потеряться совсем.
– Кого ты выбираешь?
– Волка. Хищника.
– Почему его?
– Он живет в стае и защищает ее.
– Можешь описать его?
– Он не добрый, он злой. Вернее, он хочет казаться злым.
– Что это ему дает?
– Это дает ему защиту, чтоб не показать свою слабость.
– А быть слабым можно?
– Нет. Если ты покажешь свою слабость, то тебя перестанут все бояться. Ты сам испугаешься и будешь всех избегать. Придет страх. Страх одиночества. Одиночество. А еще волк осторожный и ответственный, он сам по себе.
А в целом для детдомовских детей характерны следующие особенности.
• Отсутствие социальных навыков, неумение ориентироваться в ситуации и, как следствие, отсутствие самостоятельности, самоорганизации, банальной ответственности за личные вещи.
– Вы не представляете!!! – кричал он в телефонную трубку. – Мы купили ему дорогой, фирменный портфель, все новое, а он не принес домой ни одной тетради после уроков!
Этот папа усыновил нашего воспитанника пару недель назад. С гордым видом вошел он тогда в мой кабинет, расселся за столом и, хитро улыбаясь, спросил:
– Скажите, а вот почему детей почти никогда не усыновляют, а лишь берут под опеку? Мне сказали, что мы только шестая семья за год, которая берет навсегда.
Чего он ждал в ответ? Хотел получить в свой адрес похвалу? Хотел признания собственной уникальности? Отмечу, это были первые родители, которые сами пришли на консультацию, но уже в завершение процесса, когда судьба ребенка была решена и все документы подписаны.
На встрече мама будущей семьи молчала, хвастался всем папа. На мой вопрос, как они готовились, как рассуждали о дальнейшем совместном существовании с ребенком,
