думать о Лоцмане, собаке Рочестера.
Я полагаю, что я спала – представляется невероятным, что я вовсе не сомкнула глаз, – но ощущение было такое, будто я провела бессонную ночь. Воскресенье для меня всегда загубленный день. Я стараюсь спать как можно дольше, чтобы убить время (старая тюремная хитрость – спасибо за подсказку, мамочка), но летним утром это может быть нелегко. Поэтому, когда в начале одиннадцатого зазвонил телефон, я уже несколько часов бодрствовала. Навела блеск в ванной, вымыла на кухне пол, вынесла мусор, а банки в кухонном шкафчике выстроила этикетками вперед в дзетавитном порядке. Почистила обе пары туфель, прочла газету, решила все кроссворды и разгадала головоломки.
Перед тем как ответить, я кашлянула, осознав, что говорила в последний раз двенадцать часов назад, когда сообщила таксисту, куда меня везти. Это было очень неплохо: обычно я молчу с вечера пятницы, когда называю водителю автобуса нужную остановку, до утра понедельника, когда здороваюсь с первым коллегой.
– Элеанор? – это, конечно же, был Рэймонд.
– Да, это она, – довольно резко бросила я. Боже правый, кого он еще ожидал?
Он колоссально закашлялся. Мерзкий курильщик.
– Э-э-э… Я просто хотел сообщить, что сегодня опять собираюсь к Самми. Может, хочешь со мной?
– Зачем? – спросила я.
Он на несколько мгновений умолк. Странно – вопрос вроде бы совсем не трудный.
– Ну… я звонил в больницу, и мне сказали, что ему намного лучше. Он пришел в себя, и его перевели в обычную палату. Мне кажется… я подумал, что было бы здорово ему с нами познакомиться, на тот случай, если у него будут вопросы о том, что произошло.
Я соображала не очень быстро, и у меня не было времени просчитывать все возможные последствия такого поступка. Не успела я опомниться, как мы уже договорились встретиться в больнице после обеда.
Я положила трубку и подняла глаза на часы, висевшие в гостиной над камином (куплены в магазине Красного Креста: ярко-синий циферблат с Могучими Рэйнджерами; мне всегда казалось, что они вносят в атмосферу комнаты нотку какой-то щегольской жизнерадостности). До нашего рандеву оставалось еще несколько часов. Я решила не торопясь к ней подготовиться и осторожно посмотрела на себя в зеркало, дожидаясь, пока из душа пойдет горячая вода. Интересно, у меня получилось бы стать музой музыканта? И вообще, что такое муза? Классическое понятие, конечно же, было мне знакомо, но в наши дни, с практической точки зрения, муза – это просто привлекательная женщина, с которой художник хочет переспать.
Я представила себе все эти картины: чувственные девы, полулежащие в своем пышнотелом великолепии; хрупкие, как веточки, балерины с огромными ясными глазами; красавицы-утопленницы в белых прозрачных платьях, окруженные плавающими цветами. Ни пышнотелой, ни хрупкой меня назвать нельзя. У меня нормальное телосложение и такое же нормальное лицо (по
