издал горлом звук, похожий на сдавленное рыданье.
– Будь я человеком, который может тебе помочь, я бы первым делом спросил: ну и куда же ты собираешься стрелять?
Аомамэ уперла указательный палец себе в висок.
– Скорее всего, сюда.
Несколько секунд Тамару бесстрастно разглядывал ее палец.
– Тогда бы я спросил: а зачем?
– Не хочу, чтоб меня поймали. Умереть не боюсь. И даже в тюрьме как-нибудь справлюсь, несмотря на все ее прелести. Но если меня схватят какие-нибудь маньяки и начнут пытать – вот это уже не по мне. Я никого выдавать не хочу. Вы меня понимаете?
– Думаю, да.
– Убивать людей или грабить банк я не собираюсь. Так что какой-нибудь двадцатизарядный полуавтомат с глушителем здесь не нужен. Что-нибудь компактное с небольшой отдачей было бы в самый раз.
– Но ведь можно и яду выпить, как вариант. Яд достать куда проще, чем пистолет.
– С ядом много возни. Пока эту капсулу в рот засунешь, пока раскусишь, тебя уже несколько раз обездвижить могут. А с пистолетом все можно решить за секунду.
Тамару задумался, слегка задрав правую бровь.
– По возможности, не хотелось бы тебя потерять, – произнес он наконец. – Ты мне по-своему нравишься. Внутренне симпатична, скажем так.
– Даром что женщина?
– Неважно. Что женщин, что мужчин, что собак в моем внутреннем мире не так уж и много.
– Не сомневаюсь, – кивнула Аомамэ.
– В то же время моя главная задача – обеспечивать спокойствие и безопасность нашей мадам. И в этом я как-никак профессионал.
– Не то слово.
– Исходя из этого, я, пожалуй, проверю, что можно для тебя сделать. Гарантий никаких не даю. Хотя не исключаю, что найду человека, который тебе поможет. Только учти, что просьба твоя очень не проста. Это тебе не электроодеяло с доставкой на дом по телефону заказывать. Возможно, ответ будет через неделю, если не позже.
– Я согласна, – сказала Аомамэ.
Тамару, прищурившись, поднял взгляд на звеневшие цикадами деревья.
– Дай бог, чтобы все было хорошо. А уж ради благого дела и я помогу, чем смогу.
– Спасибо вам. Насколько я понимаю, это будет мое последнее задание. Не исключаю, что, мы с вами больше не увидимся.
Тамару воздел к небу руки – точно бедуин, вызывающий дождь в самом сердце пустыни. Но ничего не сказал. Руки у него были огромные и в мелких шрамах. Куда больше эти ручищи походили на захваты фрезерного станка, чем на части человеческого тела.
– Не люблю прощаться, – сказал Тамару. – Мне даже с собственными родителями проститься не удалось.
– Они умерли?
– Может, умерли, а может, живы еще, не знаю. Родился я на Сахалине в самом конце войны. Южная часть острова тогда была японской территорией и называлась Карафуто. Но в сорок
