сир, – поклонился придворный.
– Вы же знаете, что дофин, к сожалению, мало похож на нас. Он далеко не так красив и не отличается красноречием. Он или целыми днями гоняется по полям и лесам за волками, или же попросту сидит в креслах, разглядывая носки своих сапог… Иногда, впрочем, его занимает набалдашник собственной трости.
– Да, сир, вы правы. Дофин и впрямь несколько молчалив, – неохотно согласился Круасси. – Но, – тут же поспешил добавить он, – Его Высочество с детства любил размышлять, и не стоит его за это порицать.
Людовик раздраженно ткнул кочергой в ярко пылавшую в камине головню.
– Что вы такое говорите, Круасси! Молчалив? Да он за год и трех фраз не произнес!
– Принц склонен к размышлениям, – упрямо стоял на своем опытный дипломат.
– Послушайте, маркиз, прекратите уверять меня, будто дофин молчит потому, что с утра до вечера обдумывает нечто очень важное! Ему попросту нечего сказать!
И король пристально посмотрел на своего собеседника.
«Меня не было в Париже несколько недель, – прикинул в уме Круасси. – Вернулся я только вчера ближе к ночи и сразу же лег спать, благо знал, что все мои депеши королем получены и что аудиенции мне самому испрашивать не надо. Значит, я что-то упустил. Может быть, дофин впал в немилость? Или кто-то донес на меня? Однако я не ведаю за собой никакой вины!»
Но тут Людовик внезапно рассмеялся и, протянув руку, осторожно снял с плеча маркиза огромный комок паутины.
– До чего же грязно в нашем Лувре, – сказал король. – Заденешь ненароком стену – и вот пожалуйста, паутина! Хорошо еще, что без паука. А я все смотрел на вас и думал: может, это кружева такие? И только когда вы к камину подошли, понял, что это.
Круасси перевел дух и тоже позволил себе улыбнуться. Однако ухо следовало держать востро. Разговор о дофине был еще не окончен.
– Вы, безусловно, скажете, что наш сын увлекается музыкой, а это, мол, свидетельствует о глубине натуры.
Маркиз молча кивнул. Он действительно собирался сказать именно это.
– Так вот, дорогой Круасси, ни о чем таком это вовсе не свидетельствует. Ему просто нравится, что можно бездельничать и дремать, пока музыканты водят смычками по струнам. Хотел бы я знать, что он станет делать, когда перебьет всех окрестных волков? Наверное, перейдет на кроликов…
Король умолк и устремил взгляд на огонь. А Круасси явственно представил себе юного принца. Ему было всего семнадцать, но фигура его уже расплылась и отяжелела. Молодой человек очень любил спать и терпеть не мог вести беседы, не говоря уже о том, чтобы пытаться острить или флиртовать с фрейлинами своей матери-королевы, среди которых было немало настоящих красавиц. Весь двор терялся в догадках, что еще, помимо охоты на волков, занимает принца. Может быть, думал маркиз, король все же зол на своего наследника и намеревается как-то унизить его этим браком?
Но тут Король-Солнце прервал молчание,
