страшно. Но мы хотим знать правду! – Людовик даже ногой пристукнул, желая показать, насколько важны эти его слова. – Вот почему мы назначаем вас чрезвычайным посланником и велим завтра же ехать в Мюнхен.
Круасси уже и думать забыл об ожидаемой награде, с мыслью о которой он час назад зашел в этот кабинет. Маркиз проникся важностью новой миссии и горел желанием сообщить своему повелителю, как же на самом деле выглядит принцесса Мария-Кристина. Хорошенько выспавшись перед дорогой, он сразу после завтрака тронулся в путь.
Дочь курфюрста Баварского, узнав о прибытии посланника Людовика XIV, встревожилась и принялась раздумывать о том, что же ей делать. Конечно, Мария-Кристина, а точнее Мария-Кристина-Анна-Виктория, подобно большинству европейских принцесс, почти каждую ночь видела во сне, что дофин, сын французского короля, просит ее стать его женой… к тому же отец много раз намекал, что между ним и Королем-Солнце существует некая договоренность относительно судеб дофина и Марии-Кристины, – и все-таки девушка сомневалась, что принц на ней действительно женится. Но вот приехал маркиз де Круасси, и приехал только для того, чтобы взглянуть на нее и убедиться, что она подходит дофину. Во всяком случае, именно так утверждала в своем послании, переданном принцессе одним из спутников француза, герцогиня Орлеанская.
– Не понравлюсь я маркизу, конечно же, не понравлюсь! – шептала девушка, придирчиво разглядывая себя в зеркале. – Ах, если бы мужчины судили о женщинах по уму! Тогда бы у меня наверняка отбоя от женихов не было. Ну да ладно. Выставлять напоказ свои недостатки я не собираюсь, но и скрыть их не удастся. Значит, буду биться тем оружием, какое есть. Я красноречива, остроумна, неглупа. Пускай маркиз поймет, что я замечательная собеседница. Надеюсь, очень скоро он перестанет обращать внимание на мое лицо и напишет в Париж, что я – само обаяние.
И Мария-Кристина позвала горничных и принялась примерять наряды, выбирая тот, в котором она первый раз предстанет перед де Круасси.
Маркиз с некоторым изумлением и досадой взирал на стоявшую под алым бархатным балдахином девушку. Он шел в зал, надеясь хорошенько рассмотреть принцессу, но как раз этого-то ему сделать никак не удавалось. На Марии-Кристине было сиявшее, точно солнце, платье из золотой парчи, а голову Ее Высочества покрывала накидка с золотой же бахромой. Лицо оставалось в тени, и Круасси так и не смог его толком увидеть. Да вдобавок еще эта дурацкая бахрома! Она так раздражала маркиза, что он с трудом сдерживался, чтобы не подойти к девице и не убрать с ее лба эти длинные золотые нити.
Но, конечно же, опытный дипломат и виду не подал, что чем-то недоволен. Он произнес ловко составленный комплимент, поклонился и стал ожидать, что ответит принцесса. «Хоть голос ее услышу, раз лицо она решила не показывать!» – усмехнулся про себя посланник.
И девушка ответила. Голос у нее оказался приятный и мелодичный, а благодарила она Круасси за произнесенную любезность так витиевато, что дипломат не мог не подивиться
