style="font-size:15px;"> БОЛЬШИНСТВО жителей Нью-Йорка знают, что такое насилие на улицах. Они отходят подальше от окон, когда слышат шум на улице, чтобы их не задела пуля с подписью «любому, кого это коснется». Те немногие, кто видел бой между Зимним солдатом и Черепом и Кости, предположили, что, наверное, там снимают какое-нибудь кино или косплееры слишком уж увлеклись своим хобби.
Один свидетель точно знает, что там происходило. Ее зовут Синтея Шмидт, иногда ее называют Грех, и каждый без исключения знает, что она – дочь Красного Черепа. Ее отношения с Черепом и Кости можно было бы назвать романтическими, если бы в обычные представления о романтике вписывалась поножовщина между маркизом де Сад и Ильзой Кох, «волчицей СС».
Она поднялась на крышу, чтобы посмотреть, как улетает вертолет ее возлюбленного, и увидела, как началась схватка. С расстояния десяти кварталов фигуры, падающие с вертолета, казались не больше точек, летящих вниз с темнеющих небес. Прорвав рекламный щит, они оказались за пределами ее поля зрения, но она была уверена, что Череп и Кости выживет. Вопрос был в том, превзойдет ли он того, кто сбил вертолет, кем бы этот незнакомец ни оказался.
Сейчас она сердита, как это обычно бывает после разговоров с отцом. Красный Череп хотел сына и наследника и собирался бросить новорожденную Синтею в море, но вдруг женщина, которую назовут Мать Ночи, вмешалась и забрала ее на воспитание. Условия, которые выставил в отношении ее воспитания отец, были необычайно жесткими, и ее детство превратилось в бездну гнева и радости от чужой боли. Она не то что вглядывалась в ницшевскую бездну – бездна поглотила ее и стала ей другом.
Карточка, которую Грех достала из дешевого, заранее оплаченного телефона, по которому и состоялся тот самый разговор, была смята, истоптана каблуком и сброшена с крыши. Она сообщила, что Черепа и Кости могут арестовать, и ей бы нужно помочь ему. Но Красный Череп, прагматичный и безжалостный, приказал ей продолжать то, что ей было поручено. Она прикусила губу и сказала: «Ну ладно».
Прежде чем хотя бы двинуться с места, нужно дать гневу перекипеть. Ее отцу вечно надо поступать, как ему вздумается. Эго у него запредельное, но когда- нибудь цыплятки отвоюют насест – вот тогда она и порадуется. Пока же Грех выжидает и слушается его приказов.
Синтея прячет короткие ярко-рыжие волосы под волнистым черным париком, поправляет светло-зеленые небрежные одеяния и спускается по лестнице к большой светящейся вывеске «Больница Мерси».
Охрана вокруг приемной скорой помощи и травмпункта напряжена, взволнована и, откровенно говоря, на взводе. Часы посещения сократили, а удостоверения сотрудников больницы перепроверялись и сопоставлялись с реестрами дежурных. Все, кто входит в травмпункт, теперь должны проходить через металлоискатель, все без исключения. Грех носит значок Бриджит Коннот, медсестры-брюнетки, которая сейчас расфасована по пакетам, замотана скотчем и уложена в хранилищах в Байонне, Элизабет и Ньюарке. Юная мисс Шмидт заняла место Бриджит три дня назад, в тот день, когда Коннот перевели в больницу Мерси из Бронкса. Начальство отметило, что
