изни великой державы. Вели они её много дней, месяцев и даже лет, изредка прерываясь на обед и сон, посещения родных и знакомых. Менялись события, менялось содержание беседы, но сама беседа оставалась непременно. Много за это время утекло слов и эмоций, много было вынесено приговоров и взлелеяно надежд, обсуждено программ и планов развития, тем не менее жизнь в державе ухудшалась, а вера в светлое будущее всё угасала, угасала и дошла в разгар знаменательной беседы до такой ничтожности, что один из инженеров отчаялся окончательно:
– А знаешь, Рюрик, давай плюнем на всю эту перестройку, съезды, митинги, программы, очереди. Представь, что некий добрый и всемогущий ангел узрел наше убогое житьё-бытьё, переполнился состраданием, повёл крылом и повелел исполнить любые три наших желания, как Золотая Рыбка из сказки. Что бы ты пожелал, дорогой?
– Миллион.
– Всего-навсего? Боюсь, что в наше смутное время надолго не хватит, придется просить ещё.
– Тогда десять миллионов.
– Можно и десять, можно больше. Но скучно. Нет у тебя никакой фантазии.
– Почему нет? Ты мне сначала дай миллион, на него я и пофантазирую. А так – только губами шлёпать.
– Эх, Юрий Валентинович! Я с тобой веду светскую беседу. Мы оттачиваем инструмент общения, осваиваем эстетику речи, искусство для искусства. Понимаешь? А ты – губами шлёпать.
– Подумаешь, эстет! Вон сосед пришёл, о него и поточи свой инструмент.
– Какой инструмент?
– Не бойся, Дмитрий Давыдович, пока не кинжал и не штык, а всего-навсего язык.
– Что значит «пока»?
– Сам понимаешь, перестройка, в капитализм возвертаемся. Скоро вас, коммунистов, ликвидируют как класс.
– Видали мы таких ликвидаторов. Еще нос не дорос. Рано ты в капитализм собрался.
– Не рано. Рыночные отношения, приватизация, чем тебе не капитализм?
– Конечно нет. У нас будут все виды собственности, социалистический рынок и социализм с человеческим лицом.
– А был с волчьим?
– Ты бы поостерёгся, не то язычок живо подрежут, и оттачивать станет нечего.
– Не подрежете, Димочка. Ваш паровоз уже ушёл, одна вонь осталась. И социалистический бред пора из головы выбросить.
– Напрасно. Социалистическая идея очень привлекательна. Правда, из-за враждебного окружения её не удалось воплотить в чистом виде. Слабаки отчаялись, потянули в обратную сторону, буржуи им бросились помогать – вот вам и перестройка. Но будущее всё равно за нами.
– Знаем, знаем, всё это мы уже слышали. Ты лучше помоги нам.
– Что, макет не заводится?
– Гори он синим пламенем, этот макет. Над нами добрый ангел крыло простёр. Исключительно для тебя, Дима, Золотая Рыбка выполняет любые три желания. Проси!
– Развлекаетесь. А меня работа ждёт.
– Работа не волк – в лес не убежит. А рыбка уплыть может. Упустишь сказочную возможность. Проси, Дима, пока не поздно, что хочешь, проси, всё исполнится.
– С вами не соскучишься. Ну ладно, так и быть, не упущу, закажу социализм во всём мире сразу. Никаких буржуев, никаких войн, все средства на жизнь людей, справедливое распределение. Ох и жизнь бы настала, всё бы у всех было!
– Уволь, Дима, уволь. О социалистическом мире мы уже говорили. Он оказался неэффективным, жестоким и агрессивным. Были в нём и тираны, и социалистические войны, и вторжения в независимые государства, а теперь пошли внутренние раздоры: братские страны взбунтовались, в наших республиках тоже стреляют.
– Так это же происки империализма.
– Ты неисправим. Но в любом случае твоё желание глупое.
– Почему?
– Рыбка не станет постоянно заботиться о твоём обществе, её волшебство единовременно. И твой дар окажется развратом, ведь общество неизбежно свихнётся в сторону. Даже Бог, создав человека, не смог уберечь его от соблазна и вынужден был бросить на произвол судьбы. Ты хочешь быть выше Бога?
– Не думал.
– Подумай. Ценнее, если человечество найдет хорошее выстраданное решение. Давай второе желание.
– Мне бы квартиру новую.
– Э-э, нет! На незаконные материальные ценности не замахивайся. Коммунисту нельзя – потом за всю жизнь не отмоешься.
– Жаль.
– Ничего, ещё шанс остался.
– А ну тебя. Пристал как банный лист. Юрий Валентинович, убери Гения!
– Зачем? Пусть с тобой поупражняется. Я никуда
