известно, а если неизвестно, узнаем сами. И с великими людьми беседовать не нужно. Их мысли и дела известны. Мы легко можем догадаться, что они ответят на любой наш вопрос.
– В тебе бес сидит. Разве плохо посидеть с ними за чашечкой кофе?
– Неплохо.
– Болтун. А Фаназорова мы опять усыпили. Слышь, Филя, так придумал ты, что у рыбки попросить?
– Просите жизнь лет до двухсот или более, но без болезней и дряхлости, да силу необыкновенную, какой-нибудь волевой субстрат, чтобы хороших людей от нечисти всякой избавить, от жулья, хамья и прочего.
– Молодец! Но такая сила тоже может во зло обратиться, если зарвёшься, во вкус войдёшь, зазнаешься. Сколько божественных тиранов в истории человеческой зла натворили! Попробуй отличи, что добро, а что зло.
– Да, это так. Но согласитесь, очень заманчиво.
– Ещё бы! Вот так, Дмитрий Давыдович, схоластика получается.
– Не схоластика, а театр в рабочее время.
– Обижаешь.
– Я что! А руководству очень не нравится, что вы без пастуха. Селен уже приказ на Фаназорова заготовил, но тянет, надеется найти менее сонного.
– Знаем…
В дверь негромко постучалась и заглянула русоволосая девушка:
– К вам можно?
– Ламочка! Кассандра, наша прелесть! Ступи божественной ножкой на грешный паркет лаборатории. Трон богине! – распластался Скрипач.
– Спасибо. Я к вам, Дмитрий Давыдович, разговор есть. Выйти можете?
– Минуточку, Ламора Матвеевна, – не унимался Скрипач. – Спаси нас! Мы поймали Золотую Рыбку – меценатку, понимаешь? Но не можем придумать три достойные просьбы к ней. Умоляем, Ламора Матвеевна, пожелай что-нибудь.
– Меня, кажется, Бог ничем не обидел. А вам три желания ни к чему, обойдетесь одним: пожелайте исполнения всех ваших желаний, – сказала и исчезла вместе с Дмитрием Давыдовичем.
– Однако, – промолвил Скрипач. – Как она нас размазала.
– Барышня хорошая, красивая, – с удовольствием сказал Юрий Валентинович.
– Такая женщина – сущий омут для тех, кто понимает. Раз встретишь – и пропал на всю жизнь, как Вертер. Только кто же теперь понимает?
– Под колись.
– Как видишь, не получается.
– Чует, что ты посмеёшься и бросишь.
– Ах, Рюрик!
– Трудно ей найти достойного мужика.
– Встретит какого-нибудь говоруна-вертопраха, внушит себе, что влюбилась, и будет с ним маяться всю жизнь.
– Ламора – умная девушка.
– Логикой женщину не убедить. Ее ум – раб льстивого слова. Соблазнители этим успешно пользуются…
– Коллеги, неприятно слушать о Ламоре Матвеевне такой вульгар.
– Фаназоров прав. Устами младенца глаголет истина. Молчим, Юрий Валентинович. Пусть лучше он расскажет нам, какова будет его генеральная линия на должности руководителя лаборатории.
– Волнистая.
