Понимаешь, малыш? По определению. Ты – ладно, может, и не в курсе. Но Гарик-то очень даже в курсе! Это же… Ммм… Это то же самое, что у президента утащить ядерный чемоданчик!
– И тем не менее я вам говорю еще раз: вашу машину угнали! И я не знаю никакого Гарика!
– Слушай, ты мне начинаешь надоедать…
– Ну почему? Почему вы мне не верите?!!! Я же вам говорю…
Этап второй – быстро, мимолетно: недоумение на фоне формирующегося раздражения.
– Але, Гарик? Да еще бы ты не узнал… Слушай, это не ты? Не, я понял, что это ты! Я в каком плане: если это твои хлопцы тиснули мою тачку, самое время покаяться… Не понял? Что значит – «ни сном ни духом»? Погоди, погоди… Эта твоя дурацкая шутка мне уже не нравится. Так что, дорогой, быстро делай выводы, а то у меня начинает портиться настроение…
Этап третий: вспышка гнева, переходящая в холодную ярость, и, как следствие, готовность к противоправной деятельности.
– Нет, Гарик, ты мне даже и не говори об этом… Это твой район, ты здесь за все отвечаешь! Кто?! Кто посмел без твоего ведома, в твоем районе… Что?!!! Какие-такие «отморозки», че ты гонишь?… Чего? Да мне по барабану, что там в центре Москвы, да у знаменитостей! Да хоть в Кремле, у президента, это не мои дела… Не, а при чем здесь «мерс» Жванецкого?! Ты думай, что говоришь! Где я, а где Жванецкий! Ты че, совсем нюх потерял?! Да я вас всех…
Гарик – это, видимо, какой-то большой человек – хотя бы уже потому, что он отвечает за целый район. Что, по сравнению с Гариком, какой-то там безвестный инструктор, по сути, ноль без палочки? Это просто какое-то ходячее недоразумение, с которым можно поступить как угодно.
И потому сразу, практически без паузы – этап четвертый. Собственно противоправные действия.
Декорация и мизансцена: парковка, машины, секьюрити полукругом, из-за чьей-то широченной спины выглядывает бледное от страха и напряжения лицо администратора, инструктор уже в наручниках, рядом с раскрытым багажником. Состояние уже подсчитано – так, мимоходом, на глазок (да просто считать нечего!), несостоятельность вполне очевидна:
– Тачка стоит сто двадцать. Плюс индивидуальная доводка, тюнинг, аппаратура – еще как минимум восемь. У тебя: мамина хрущевка в Дмитрове – максимум полтинник, плюс твоя дрянная лайба, верх – трешка. Не, мне без разницы, где вы жить будете… Но это ведь даже половины стоимости моей красавицы не будет! Ну и че теперь?
– Я отработаю, – инструктор против несанкционированного взятия под стражу слова не сказал, по-прежнему готов сквозь землю провалиться. – Я отдам, вы не думайте…
– Сколько ты за месяц подымаешь?
– Пятьсот баксов. Я буду откладывать…
– Пятьсот?! Ты шутишь?! Нет, меня не волнует, что ты там будешь жрать. Хотя, если ты не будешь жрать, то быстро сдохнешь и не отдашь вообще никогда… Так… шесть в год, минус по сотне в месяц на хлеб – итого пять… Не понял – мне что, десять-двенадцать лет ждать? Да я в любой момент могу лыжи сдвинуть, доброжелателей
