глядишь, уже тормозить надо.
В «Дюке» Валера был от силы секунд сорок. Сервис тут на уровне, привыкли к взыскательному клиенту, обслуживают мгновенно и качественно.
– Мне бы «AMSTEL» …
– Сколько?
– А есть?
– Странный вопрос! Сколько?
– Четыре бутылки.
– Шутите?!
– А что, собственно…
– Мы упаковками продаем.
– Тогда одну упаковку.
– Еще будете брать что-нибудь?
– Нет.
– Хорошо. Платите в кассу, идите в машину – сейчас вынесут. Спасибо за покупку.
– Да чего там – «вынесут», давайте я сам.
– Здесь у нас нет, в подвале. Это буквально полминуты, вы двигатель не успеете завести…
Валера резво сбежал с крыльца, сделал шаг к расположенной в пяти метрах от входа стоянке и замер, как бронзовый памятник жертвам фашистской оккупации.
Стоянка была пуста.
Асфальтовый пятак, заботливо очищенный от снега, глумливо пялился на Валеру, подмигивая, как подбитым глазом, здоровенным масляным пятном на самом выезде.
– Нет-нет… Нет, так не должно быть… – У Валеры перехватило дыхание и мгновенно вспотела спина. Сердце, подскочив на месте, захотело куда-то рвануть, но вместо этого с грохотом рухнуло в желудок. – Это… Это что же такое, а…
Валера крепко зажмурился, потом опять раскрыл глаза и ущипнул себя за ляжку…
Увы, лучше от этого не стало. Короткая асфальтовая аллея, что вела от магазина к трассе, была пуста. И на самой трассе в это мгновение, насколько хватало глаз – что вправо, что влево, до самого горизонта, было совершенно пусто. Ни единой транспортной единицы.
Валера охнул и медленно присел на корточки.
Откуда-то сзади вынырнул парень в фирменном фартуке, с упаковкой пива.
– Ну и где ваша машина?
– Я не зна… – Валера не узнал своего голоса – в горле вдруг запершило, получился какой-то задушенный петушиный всхлип. – Гхм-кхм… Это… Кхе-кхе… Это не моя машина…
Проигравшим Лев Карлович сочувствовал крайне редко – такие случаи можно сосчитать по пальцам одной руки. Между тем этих проигравших в жизни олигарха было столько, что для их учета следовало бы завести специальную службу. Причем большинство проигрывали не просто так, по мелочи, а все сразу и с тяжелыми последствиями.
Последний случай: коммерческий директор одного из бесчисленных предприятий, грамотно «поглощенных» империей Сенковского, застрелился в своем кабинете…
– Тряпка, – бросил Лев Карлович, узнав о случившемся. – Сорок лет всего, талант, связи – можно было еще три раза по столько заработать. Даже не поборолся! Сразу – стреляться. Ну, раз такая размазня, туда ему и дорога…
Из вышесказанного вовсе не следует, что Лев Карлович является конченым негодяем или маньяком-людофобом. Просто он прагматик, в меру циник и считает,
