деревьев больше обросли мохом. И опять – чем ниже, тем меньше выпирало серых остроконечных камней, тем мягче пружинила под ногами земля и гуще становился лес. Поначалу сосновый, он постепенно сменился березняком, в котором то и дело встречались могучие ясени. В самой низине воздух стал тяжелым от густой влажности, одежда намокла, по спине покатились крупные капли пота. Если со всех сторон на людей не наседали комары, то, скорее всего, потому, что их крылья были круглые сутки слишком мокрыми для полета.
Олег с каждым шагом ожидал, что земля под ногами закачается, и они окажутся в центре обширной топи – но нет, часа через четыре березняк поредел, уступая место вековым необхватным соснам. Затем тут и там стали вылезать на поверхность крупные валуны, становясь все монументальнее, сливаясь в массивы из буровато-серой, с кварцевыми прожилками породы, которые приходилось обходить, забираясь все выше и выше.
Наконец деревья сдались, оставшись внизу, и путники вышли на самую вершину отрога. Позади, насколько хватало глаз, расстилалось зеленое море, плавно колышущееся под порывами ветра; впереди, среди точно такого же моря, повсюду виднелись скалистые острова, местами настолько высокие, что задевали вершинами облака. Справа вдалеке, верстах в двадцати, чуть не на самом горизонте, белой прерывистой линией тянулась горная гряда. Уже настоящая, плотная, без дураков. Такую без альпинистской подготовки не одолеть. Разве только тропы тайные знаючи – но тут лишь местные подсказать могут. А они, судя по всему, иноземцев не очень-то жалуют.
– В общем, по правую руку нам делать нечего, – сделал вывод Олег. – Нам там просто не пройти. Сзади и слева река, каимские земли. Там нам разве только стрелу словить удастся. Остается один путь. Вперед.
Возражений не последовало, и ведун стал спускаться вниз, цепляясь за острые выемки и трещинки на скале. К счастью, до гладкой стены отрогу было далеко – спуститься удалось без помощи веревки и даже без особого риска. Еще полчаса прыганья по камням и петляния по расселинам – и запыхавшиеся путники опять ступили под сосновые кроны.
– А ведь истукан медный, он усталости не ведает, – зачем-то напомнил Будута. – И ночью тоже шагать станет. А вона, вечереет уже.
– Это точно, – признал Любовод. – Не пора ли привал делать, колдун? Все ноги ужо истоптали.
– Да бросьте вы, и десяти верст еще не прошли. До заката еще две-три отмахать успеем.
– Ты нас с собой не ровняй, – тяжело привалился к дереву Ксандр. – Это ты всю жизнь по дорогам бродишь, а мы более привычны на палубе стоять, али веслами помахивать. Что хочешь делай, колдун, а ноги не держат. Леший с ним, с чудищем. Пусть приходит, не могу более.
Будута и невольница выглядели куда бодрее. Однако что это могло изменить? Разве только одно…
– Урсула, и ты, прохвост вольнолюбивый, давайте хворост собирать, пока светло. – Олег полез в сумку за кресалом. – Я пока моха сухого поищу да огонь запалю. Коли убежать не можем, нужно хоть караулить по очереди. Чтобы сонными в лапы монстра
