Олег поднял голову, погладил гранитный отвес. – Многозначительное начало. Ладно, может, еще что интересное там найдется. Ксандр, давай тогда ты первым наверх забирайся. Осмотришься, остальным подняться поможешь. Друже, как твоя нога? Подняться сможешь?
– Э-э, на мачту в бурю лазил, а уж тут… – обиделся купец.
– Тогда мы с Будутой с той стороны конец придержим. А то вы каждый, как мы двое, весите. Потом Урсула.
– Понятно, – кивнул кормчий, поворачивая пояс так, чтобы меч болтался позади, и взялся за веревку.
Середин с холопом обогнули валун, натянули конец с другой стороны. Вскоре он задергался в такт рывкам поднимающегося Коршунова. Небольшая передышка, и веревка задергалась снова, потом еще раз.
– Урсула, ты наверху?
– Да, господин!
– Давай теперь ты, – послал Будуту ведун.
Тот кивнул, убежал за камень. Веревка натянулась, задергалась. Ослабла.
– Залез? Ксандр, теперь ты держи.
Олег рванул конец, убеждаясь, что он не проскользнет под нагрузкой, потом подпрыгнул, упершись ногами в стену Перебирать руками не пришлось – веревка сама устремилась наверх, и через несколько секунд он ступил на почти плоскую вершину валуна. Кормчий, полностью вытянув веревку, привычными движениями смотал конец в бухту, бросил на камень и посторонился:
– Ты их искал, колдун?
Посередине площадки, раскинувшись, словно загорая, лежали два человеческих костяка. Лежали, похоже, очень давно. Никаких следов одежды не осталось. Чахлая травка, вылезающая из зеленого влажного мха, проросла между ребрами, да и мох успел высоко подняться на кости, почти полностью скрыв ноги и руки.
– Вот тебе и дикие места… – пробормотал Олег. Его внимание привлекла черная палочка длиной в ладонь, впившаяся изнутри в ребро одного из скелетов. Ведун осторожно просунул руку снизу, через бывшую грудину, потянул палочку к себе. Костяк легонько зашелестел, словно сползающая со стола бумага, и рассыпался, оставив в ладони Середина холодную стрелку, остро заточенную с одной стороны и имеющую небольшую прорезь с другой.
– Что это? – придвинулся купец.
– Обсидиан, – зачесал в затылке ведун. – Ну-ка, давайте еще пошарим.
Разворошив мох, они нашли еще три такие же стрелки под другим скелетом, а также множество черных стеклянных осколков. Один из них сохранил в своей прорези полусгнившую деревянную пластинку.
– Оперение… – ошеломленно пробормотал Олег, приложив осколок к комельку уцелевшей стрелы.
– Как же ими стреляли? – не понял Ксандр. – Они же хрупкие, что глина. Для лука коротки, в самостреле рассыплются при выстреле-то.
– В самостреле их тетивой, само собой, расколет, – согласился ведун. – А вот коли с высоты большой сбросить, то разгонятся не хуже камня из пращи. О камни или дерево, конечно, разобьются. А вот в тело человеческое войдут. Оно ведь, Ксандр, мягкое. Его и стеклом порезать не трудно.
– Сказывали купцы греческие, –
