нужно продышаться. Мне нужно отправить все эти картины на покой, или я действительно сделаюсь той неудачницей, которой меня считает директор Молдовеану. Я забежала за угол и остановилась, переводя дыхание и глядя на кирпичную стену. Я не была религиозна, но сейчас я молилась о том, чтобы не потерять сознание. Только не здесь, в присутствии этого кошмарного директора.
Слезинка выкатилась у меня из-под века. Если я не найду способ избавиться от этих навязчивых видений, я ни за что не одолею вводный курс и не поступлю в академию.
Тут я заметила тень, густую, как смола, и я поняла, кто это, прежде, чем он заговорил. Я подняла руку, останавливая его.
– Если ты скажешь хоть слово о том, что тут произошло, я никогда больше не стану с тобой разговаривать, Крессуэлл. Не дави на меня.
– Приятно знать, что я не единственный джентльмен, которому вы говорите столь милые и располагающие вещи, домнисора Уодсворт. Это утешает. Хотя и несколько шокирует.
Я резко развернулась и оказалась, к своему изумлению, лицом к лицу с князем Николае. Кадык его дернулся, словно князь проглотил какое-то более грубое высказывание. Взгляд его был словно отточенный кинжал, рассекающий мое лицо повсюду, где только касался его.
– До меня доходили слухи о вашей связи с убийствами Потрошителя. Это произвело на меня немалое впечатление, и я решил присмотреться к вам. – Князь медленно обошел меня кругом. – Я видел, как вы шли за моим кузеном. Вы не можете этого отрицать. Потом вы смотрели на его труп, словно гурман на редкий деликатес. Возможно, вы подсунули ему что-то смертельное. Он сказал мне, что вы ехали с ним из Бухареста одним поездом. Вот и возможность, а?
Я недоуменно уставилась на Николае. Он что, всерьез уверен, что я брошу изучать смерть ради того, чтобы творить ее? Да быть не может!
– Я…
– Вы блестемат, – буквально прорычал он. – Проклятая.
Тут мои мысли прервало рыдание; князь гневно вытер глаза и отвернулся.
Я закрыла рот. Что бы он ни говорил сейчас, как бы ни гневался и ни сыпал обвинениями – это говорит его горе. Внезапная потеря. Попытка отыскать хоть какой-то смысл в той части жизни, над которой мы не властны. Мне слишком хорошо были известны эти ощущения. Я протянула было к нему руку в перчатке – и уронила ее. Этой болью я не хотела делиться ни с кем. Даже с кажущимся врагом.
– Я… я сочувствую вашей потере. Я знаю, что слова пусты, но мне вправду очень жаль.
Князь Николае поднял взгляд на меня и стиснул кулаки.
– Еще не настолько жаль, как вам подобает.
Он зашагал прочь по переулку, а я осталась стоять одна. Меня била дрожь. Если я и не была проклята раньше, теперь у меня определенно возникло ощущение, как будто некая тьма легла на меня вместе с этим заявлением. Снег со льдом пошел сильнее, как будто весь мир сейчас горевал о моей возможной потере.
Томас появился из-за угла в тот самый момент, как
