она всегда была потаскухой, и ее это ранило, поскольку общим с порождением грязных мужских фантазий у нее было только имя.
– Славный, однако, денек, – сказал парень.
Мать повернулась к нему:
– Что, простите?
– Денек, говорю, славный. Для этой поры совсем неплохо.
– Да, наверное.
– Вчера дождило, а на сегодня вообще обещали ливень. И нате вам – никаких ливней. Красота.
– Вы увлекаетесь погодой, что ли? – Мать и сама расслышала сарказм в своем тоне, но ей было все равно.
– Для меня это естественно. Я вырос на ферме.
– Я тоже. Отец вечно смотрел в небо и вечерами принюхивался к воздуху – мол, что сулит завтрашний день? А в Дублине, говорят, всегда дождь. Это правда?
– Я думаю, скоро узнаем. Вам до конца?
– Не поняла?
Парень покраснел от горла до кончиков ушей, причем впечатляла быстрота этой метаморфозы.
– Вы едете до Дублина или выйдете раньше? – поспешно поправился он.
– Хотите пересесть к окну? – спросила мать. – Да? Пожалуйста, мне все равно, где сидеть.
– Нет-нет, я просто так спросил. Мне и здесь хорошо. Если только вы не собираетесь угоститься бутербродом с яйцом.
– У меня вообще нет еды. К сожалению.
– В моем чемодане лежит кусок буженины. Могу вам отрезать, если хотите.
– Я не смогу есть в дороге. Стошнит.
– Позвольте узнать ваше имя?
Мать помешкала:
– А на что вам?
– Чтоб обращаться к вам по имени, – сказал парень.
Только сейчас мать разглядела, какой он симпатичный.
Лицо прямо девичье, рассказывала она. Чистая кожа, не познавшая унижения бритвой. Длинные ресницы. Непослушные светлые пряди, падающие на лоб и глаза. Что-то в его облике говорило, что он не представляет никакой угрозы, и мать наконец смягчилась, отбросив настороженность.
– Кэтрин, – сказала она. – Кэтрин Гоггин.
– Рад знакомству. А я Шон Макинтайр.
– Вы из Дублина, Шон?
– Нет, я живу неподалеку от Баллинколлига. Слыхали о таком?
– Слышала, но бывать не бывала. По правде, я вообще нигде не бывала.
– Ну вот, теперь побываете. В Большом чаде.
– Да, побываю. – Мать посмотрела на проплывавшие за окном поля, на ребятишек, которые скирдовали сено и, подпрыгивая, махали автобусу.
– Часто туда-сюда скачете? – помолчав, спросил Шон.
– Что я делаю? – нахмурилась мать.
– Я про Дублин. – Шон схватился за лицо, и сам, видимо, недоумевая, почему всякий раз что-нибудь да ляпнет. – Вам часто приходится туда-сюда ездить? У вас там родственники?
– У меня ни одной знакомой души за пределами Западного Корка.
