то что? – поднял я на нее свои глаза, оторвавшись от чудной картофельной запеканки, что источала передо мной тонкий аромат свежеприготовленного блюда.
– Могут еще и вне работы проверить, – собравшись духом, выпалила собеседница.
– Это как понимать?
– Очень просто. Вот не далее как вчера, когда я уже ушла с работы домой, так военные ревизоры, а они у нас почитай каждую неделю все чего-то проверяют, не поленились за мной погнаться. Уже на автобусной остановке нагнали и потребовали показать содержимое сумочки.
– И вы показали?!
– Показала. А куда деваться? Я, честно сказать, растерялась поначалу. Они вдвоем, два мордатых кабана, подбежали ко мне. Корочки свои красные сунули в лицо и потребовали открыть сумочку.
– Но вы же имели полное право отказаться, – покачал я головой. – Какое эти самые военные ревизоры имели право рыться в ваших вещах, да еще на улице, и вне госпиталя?
– Могла, – согласно кивнула Наталья. – И никакого права они не имели. Тут вы точно подметили. Но я в тот момент почти ничего не соображала. Я ужасно растерялась. Они ТАК на меня посмотрели.
– Веселые у вас тут нравы. Ничего не скажешь. А чего они хотели? Что вы в дамской сумочке кусок мяса унесете? Или свиной окорок?
– Да Бог с вами. Я за двадцать лет работы ни одного грамма продуктов со столовой не вынесла.
– Извините, я не хотел вас обидеть.
– Да ничего. Мы уже привычные. Народ наш как мыслит – раз работаешь в столовой, то обязательно рыльце должно быть в пушку! Обязательно чего-нибудь да упрешь из продуктов. Ведь так?!
– Лично я так не думаю.
– Вы, может быть, и не думаете, а другие еще как! Ох! Большинство людей считает, что если ты с продуктами хоть как-то связан, то не избежишь искушения. А ведь я и ничегошеньки не беру, – повар смахнула набежавшую в уголки глаз влагу и выбежала из комнаты.
Остаток ужина пришлось провести в гордом одиночестве. В голову лезли всякие нехорошие мысли относительно окружающей меня несправедливости. Встав из-за стола, я хотел пойти разыскать убежавшую женщину и хоть как-то ее успокоить. Но тут в кармане настойчиво зазвонил сотовый телефон и голосом дежурной медсестры призвал меня в приемный покой. Привезли инфекционного больного. Пришлось наскоро оставить след в журнале снятия проб и, чертыхаясь про себя, совсем не бодрым шагом направиться в приемный покой.
Перспектива заниматься инфекционными больными вызывала в моей душе немой протест и бурю негатива. Зачем мне, хирургу, принимать больных, мягко говоря, не по профилю. Но возмущайся, не возмущайся, а тут так поставлено. И вот я уже сижу за столом дежурного врача, а молодой упитанный сержант с медицинскими эмблемами в петлицах уже бойко докладывает, выкладывая передо мной медицинские книжки:
– Рядовой Турдайбегенов – ветрянка! Рядовой Бисбиканов – ветрянка! Рядовой Смолин – энтероколит! Разрешите идти?
– Стой! –
