поддержал Кеша. – А то вроде лагерь зря снимали.
– Еще скважину успеем пройти, – добавил Донилин.
После такого удачного дня сидеть в мягком кресле вездехода, мчаться вперед, ощущая скорость и дорогу, и – как поется в песне – "в глубь породы взглядом проникать"…
Исследователей давно занимала причина массового захоронения костей крупных животных. Одни считали, что они тонули в оттаявших после ледникового периода суглинках, другие, что их захватил врасплох потоп, третьи, что причина гибели – болезни.
Вездеход встряхивало, сбивая мысли с логического хода. Место стало холмистей. Стланник накатывался мохнатыми бурыми валами. Вездеход сходу подминал их и мчался вперед. Нюкжин привычно отмечал на карте приметные пункты. Кочемасов с кабины вездехода корректировал направление. По морской терминологии он исполнял обязанности "вперед смотрящего". Вот и сейчас в раме лобового стекла показалась его рука. Она сигнализировала – возьми левее! Виталий свернул ближе к сопке, но там оказался крупный кочкарник, торчали обломки полусгнивших деревьев. Машину, несмотря на гусеничный ход, встряхивало. Виталий и Нюкжин стукались головами о верх кабины.
Нюкжин после каждой встряски неизменно возвращался к вопросу: "Почему их такая куча?". Геологические наблюдения следов потопа не находили… Неужели тонули? Массами?!.. Фантастическая гипотеза, хотя если посмотреть вокруг…
Виталий снова вырулил туда, где казалось ровнее и чище. Тогда рука постучала по ветровому стеклу, что означало: остановиться! Виталий взглянул на Нюкжина и продолжал ехать. Ему надоели бесконечные команды, а начальник молчал. Ему не пришло в голову, что начальник задумался.
– Стой! Стой! – заорали сверху в два голоса Кеша и Донилин и забарабанили по крыше кабины.
– Остановите! – рефлекторно выкрикнул и Нюкжин.
Но, поздно! Вездеход разорвал бурую пелену стланика, с разгона выскочил на поросшую травой чистину и… провалился!
Сверху в два голоса неслось нечто "не переводимое", снизу подступала вода.
"Только бы кузов не потек", – подумал Нюкжин, сразу возвращаясь к реальностям жизни.
Вездеход качался на плаву в маленьком, заросшем травяной ряской озерке.
– Давай назад! – неслось сверху.
Виталий переключил скорости. Вездеход, загребая гусеницами, медленно подплыл к берегу и уперся в него.
– Давай вперед! – неслось сверху.
Теперь Виталий не перечил. Но и впереди берег озерка оказался крутым, вездеход выбраться не мог.
Сверху объясняли Виталию кто он есть, все на том же непереводимом диалекте.
– Ладно. Бывает! – сказал Нюкжин. – Только дверцу не открывайте. Зальет!
Виталий промолчал, но по его лицу Нюкжин прочитал: еще один учитель нашелся…
Крышка верхнего люка не поддавалась. Нюкжин постучал по ней.
– Эй! Что там держит?
– Тренога, –
