ног дворовых собак. На боку незнакомца висел весьма приметный клинок, и капитан городской стражи устремился наперерез оживленному уличному движению. Предвкушение солидной награды, которую ему отвалят за поимку этого голодранца, посмевшего украсть столь почтенное оружие, резко подняло настроение скучающего командира. Трое солдат в ржавых кирасах и с алебардами на плечах последовали за командиром.
– Эй, почтенный путник! – окрик усатого капитана не возымел действия, и тот ускорил шаг, чтобы оказаться на пути Ноя.– Не соблаговолите сообщить доблестной страже города Грумхельма цель своего визита в наш прекрасный город, а так же посетить уютнейшую камеру, в которую вас проводят наши бравые парни.
С этими словами стражники перегородили дорогу инквизитору, положив руки на рукояти длинных кинжалов, висевших у каждого на поясе. Бравые парни скучающими взглядами изучали странника с головы до пят с нескрываемым высокомерием.
– Не смею задерживать в столь ранний час почтенных стражников.– Ной выполнил шутливый полупоклон в сторону солдата с капитанскими знаками отличия, щеголявшего черными усами, которые хищно торчали в стороны и смешно шевелились при разговоре.– Дела мои не стоят вашего внимания, а я, так уж случилось, очень спешу в оплот Святой Инквизиции по весьма важному поводу. Поэтому буду премного благодарен, если достопочтенные стражники города Грумхельм любезно проводят меня к воротам сей обители добра и справедливости.
Тон и настрой незнакомца явно предполагал издевку, но манера говорить и вежливый ответ на слова капитана явно смутили стражников. К тому же, он наконец разглядел оружие на боку у подозрительного странника. И потому обладатель роскошных усов сразу сообразил, что имеет дело не с простым воришкой, а столь желанная награда уплывает из его рук. Когда же незнакомец поднял глаза и посмотрел на него в упор, усатый капитан потерял всякий интерес к путнику и скомкано попрощавшись, сделал вид, что у его патруля есть другое важное, и к тому же очень срочное, дело.
У ворот оплота стояли двое в серых камзолах и вынутыми из ножен кривыми саблями. Ной поспешно подошел к братьям ордена Стражей, и, не говоря ни слова, показал клеймо на плече. Дюжие воины сразу утратили к нему интерес и позволили пройти во двор. Во дворе фехтовали на учебных мечах еще несколько послушников, и, минуя очаги схватки, путник приблизился к дверям здания. Прием у смотрителя твердыни был весьма коротким. Лишь войдя в холл, он был взят под стражу и сопровожден в темную подвальную камеру. Протестовать и требовать объяснений было довольно глупо, и Ной это знал. Поэтому он просто развалился на куче гнилой соломы, выполнявшей здесь роль кровати, принялся ждать.
Но ждать долго не пришлось, по прикидкам пленника прошел где-то час, и в его камеру вошел сморщенный старик в алой мантии и крестом смотрителя
