от раковины до края потолка вашей спальни?
– Приблизительно восемь или девять футов.
– Вода была под досками пола на протяжении всего этого расстояния?
– Да, вода там была, но, знаете, я бы не сказал, что ее было слишком много. Потолок в коридоре не просел. Правда, надо иметь в виду, что потолок спальни мог впитать просто уйму воды – со всей этой лепниной и нимфами.
– Да, я понимаю. – Мисс Сильвер кашлянула. – Много ли прислуги в «Приюте пилигрима»?
– В доме ночуют только муж и жена Роббинс. Они живут с нами, сколько я себя помню. Днем из деревни приходит девушка лет пятнадцати. Может быть, это она забыла завернуть кран. Но девушка уходит в шесть часов, а миссис Роббинс говорила мне, что набирала воду из крана в десять вечера, когда они с мужем ложились спать, и уверяла, что никогда в жизни не оставляла кран открытым. Так неужели она на этот раз изменила своей привычке?
Мисс Сильвер сделала запись в тетради: «Роббинсы ложатся спать в десять часов» и спросила:
– В какое время обрушился потолок?
– Около часа ночи. От этого жуткого грохота я и проснулся.
Мисс Сильвер еще раз повторила свою прежнюю ремарку:
– Да, это была рука Провидения. Вы считаете, что на вашу жизнь было совершено покушение. Я вижу, что вы совершенно искренне в этом убеждены. Могу я узнать, кого вы подозреваете?
Роджер надел очки и посмотрел в глаза мисс Сильвер.
– Не вижу ни малейших оснований кого-либо подозревать.
– У вас есть враги?
– Трудно сказать, но, во всяком случае, таковые мне неизвестны.
– Каким, по-вашему, мог быть мотив?
Роджер снова отвел взгляд.
– Может быть, все дело в продаже дома. Отец собирается его продать – и кобыла, на которой он ездил годами, вдруг сходит с ума и ломает ему шею. Я начинаю переговоры о продаже дома – и потолок, продержавшийся сто шестьдесят с гаком лет, вдруг рушится на мою кровать, а комната, где я разбираю бумаги, вдруг вспыхивает огнем, причем как раз в тот момент, когда я сплю мертвым сном.
Мисс Сильвер пристально посмотрела на Роджера.
– Вам на самом деле очень повезло. Вы не рассказали мне, как вам удалось выбраться из горящей комнаты.
– Знаете, в себя я пришел оттого, что загорелась моя штанина. Войдя в комнату с улицы, я повесил свой плащ на спинку стула. Обмотав им голову, я бросился к двери. Комнату заволокло дымом, я ничего не видел и двигался на ощупь. Все деревянные ящики были охвачены огнем. Но добравшись до двери, я не смог ее открыть. У меня возникла мысль, что ее заперли снаружи. Ключ торчал из замочной скважины с наружной стороны, я специально оставил его там, чтобы, уходя, запереть комнату.
– Боже мой, и что же вы стали делать?
– Я разбил окно и выпрыгнул на улицу, позвал из конюшни старого Уильяма и его внука, и мы вместе
