долго, время от времени получая сообщения от местных членов команды. Обсудив между собой ситуацию, все экспаты сошлись на том, что надо забрать «экстренные наборы» – сумки, в которых хранились наши паспорта, деньги и кое-какие предметы первой необходимости. Сумки висели у каждого в комнате, на крючках с внутренней стороны двери. Я решила, что не подвергну себя особой опасности, если пробегусь по общежитию и их соберу, поэтому вызвалась сама, выбралась из кладовой и побежала по комнатам, хватая сумки. Меня давно мучило любопытство насчет того, насколько их базовый набор поможет в критической ситуации. Например, там лежало штук двадцать презервативов, но, правда, не для экстренного секса, а для хранения воды. Как-то раз я проверила, сколько можно туда налить – литров шесть, потом презерватив рвется.
Пробегая по комнатам, я продолжала получать по рации донесения местного персонала. Вернувшись в кладовку, я увидела, что Виктор ножом для хлеба прорезал дыру в москитной сетке, закрывавшей окно. Во время моего отсутствия остальные решили, что им нужен запасной выход – на случай эскалации. Напряжение заметно возросло.
Выстрелы прекратились, но из Локи пришло распоряжение оставаться в укрытии до утра, поэтому я еще раз прошлась по комнатам и притащила несколько матрасов и подушек. Мы съели пиццу при свете свечи, дожидаясь новостей. Если бы не местные сотрудники, информировавшие нас по радио, мы бы понятия не имели, что происходит снаружи.
Утром нас было решено эвакуировать. Из Локичоджио прибыл самолет, нам скомандовали собираться. Плохие новости для госпиталя и для жителей городка, в одночасье оставшихся без медицинской помощи. А для местного персонала – тем более. С уходом Красного Креста из Йироля они лишались работы. Городская администрация умоляла нас остаться: они клялись, что нам ничего не угрожает, но у нас не было выбора. Глава миссии приказал нам уезжать, и мы уезжали. По мне, некоторые просто раздули из мухи слона. Явно произошло какое-то недоразумение.
По прибытии в Локи нас вызвали на совещание, и тут сотрудники разом ополчились против меня. Я-то думала, что мы спокойно отсиживались в кладовке – вроде как на вечеринке в хижине в лесу, – но оказалось, что остальные сильно испугались и разозлились. Когда я убежала из кладовки с рацией, они вообще не знали, что творится вокруг.
Такая их реакция поставила меня в тупик. Я бегала по общежитию, собирая для них сумки, подушки и матрасы. Да, я сама не особо переживала, так что не видела повода переживать и для них. Я понимала, что люди по-разному реагируют на стресс, но мы же работаем в зоне конфликта! Они что, не подписывали контракт?
Глава миссии Красного Креста собирался через пару дней слетать в Йироль и решить, стоит ли организации возвращать туда сотрудников. Он позвал меня с собой, и я с радостью согласилась. Я хотела извиниться перед майором за ту путаницу с коровами. И сильно переживала за местный персонал, оставшийся в городке.
По прилету нас приняли как героев. Генерал местной армии заверил, что ситуация
