одно ставили и убирали, чтобы рыба в сетях не сгнила и гнилью своей сети не попортила. Поэтому жили поозеры недолго и редко кого на погосте хоронили. Ильмень был кладбищем для позера. Если в семье погибал кормилец то на лов выходили вдова и, так же как, и муж, смерть принимала. Не было, поэтому у поозеров блуда вдовьего. Недолго вдовы вдовствовали. Смерть милостиво всех прибирала.
Князь выбрал построение клиньями – по три копья в клину. Десять клиньев полк. Поясним для людей несведущих в военном деле:– пацифистов и современных двоечников. Со стороны это выглядело так, большой треугольник, состоящий из десяти маленьких треугольников. В каждом маленьком треугольнике три копья, то есть 15-18 человек. Этот строй давал одно преимущество он решал проблему не защищённых боков воина. При боковом ударе воин, чтобы отразить его щитом, вынужденно открывал грудь, что было опасно. Когда воин стоял в клину, то был защищён щитами товарищей. Кроме того, клин позволял сконцентрировать на узком участке прорыва большее число воинов. Минус такого построения опасность глубокого обхвата с флангов и окружения клина.
Князь, хорошо понимая все плюсы и минусы выбранного им, воинского строя, не рисковал, так как увидел главный недостаток шведского лагеря, его сдавленность, которая не давала возможность шведам маневрировать. Поэтому обхват его клина, то есть манёвр, шведы сделать не могли.
Князь, встав во главе клина, оберегаемый слева Василием, а справа Алексеем. И со словами,
–Архистратизе Михаиле поможи нам!!!,– повёл полки новгородские на шведские щиты. Сначала шагом, потом в 20 саженях от линии шведских щитов перешёл набег. Всё войско, показав прекрасную выучку и слаженность, сделало то же.
Князь, проиграв в количестве ратников, бесспорно, выиграл в их качестве. В результате слаженного натиска всего новгородского войска на довольно узкий участок шведской оборонительной линии, шведы не выдержали. И шведский строй треснул, именно треснул, а не был прорван, так как при прорыве строя его еще можно прикрыть, а трещину никак не прикроешь, она всегда стремится к расширению.
Однако вскоре, когда полки уже вели бой внутри лагеря, князь дал приказ к частичному отходу. Александр боялся, что увязнув в шведских порядках его войско, будет просто раздавлено массой врагов. Он мог только стремительно атаковать, но никак не завязывать глубокий бой. Шведы получили передышку, перестроились, но в контратаку не пошли, у них просто не было места для развёртывания строя для атаки.
Вторую атаку князь направил против самого ярла Ульфа Фаси, его шатёр вызывающе гордо возвышался среди лагеря. В этот раз князь не призывал в помощь архистратига Михаила, он просто встал, поднял копьё с хоругвью, дождался, когда около 100 ратников соберутся вокруг него, и молча двинул полк вперёд.
Сам ярл Ульф Фаси трусом не был, и когда он осознал всю трагичность положения своего войска, а именно невозможность организации активной оборы по всему фронту, Ульф Фаси взял у своего щитоносца тяжёлый
