она своей соседке Таньке в запаренное тесто дохлую мышь бросила, для того, что бы всю Танькину семью изничтожить. Потому, что Танька – «курва и дура, и живет она – Танька, на божьем свете для греха и разврата»!
Клир новгородский зная буйный нрав своей паствы, не мешкая, отправил ходоков в Юрьев монастырь к Спиридону Архиепископу Новгородскому и Псковскому, с вопрошением,
– Что делать Отче?
Архиепископ в тот день постом и молитвой замаливал грехи своей паствы в Перынском скиту, в благочестивом уединении. После вечерней службы, когда владыка, пребывая в том лёгком состоянии духа, который бывает у верующих людей после искренней и чистой молитвы, хотел почитать пред сном «Стефанита и Инхилата», в его келью со стуком, и вздохами сиротливо вошли посланники от уличанских попов, с известием о великом покаянном подвижничестве паствы новгородской, случившимся перед вечерней службой, после призыва купцов «Иванского сто» о «ДЕЛЕ» -помощи христианам в низовых землях от неверных пострадавших.
Внимательно выслушав ходоков, владыка, немного посуровев лицом, стал собираться в Новгород. Ходокам он дал наказ, всех семь попов соборных к нему в терем, что у святой Софии собрать. Затем сел в сани и приказал вознице вести скорее, не по хорошей дороге заезжая в Аркажи, а через болото, укорачивая путь вдвое. Он первым приехал к терему, где в нетопленной светелке пришлось ему ждать священников с подробным докладом об очередном умопомрачении новгородцев. Владыка порядком продрог, пока ждал пастырей соборных, и пока челядь протапливала холодные печи в тереме.
Сначала пришли священники Софийской стороны, затем Торговой, особняком, таясь от взора владыки, словно чувствуя свою вину, вдоль стенки проскользнул Пантелеймон – поп соборной церкви Во имя Усекновения головы Иоанна Предтечи, что на Петрятине дворе.20
Первым, по чину, начал рассказывать о случившимся отец Никодим – священник Николодворищенского собора. Потом отче Киприан из Пятницкой церкви. Когда очередь дошла до отца Пантелеймона, то он сказал, что его сегодня в церкви не было и обращение «Иванского сто» с «ДЕЛОМ» к новгородцам было сделано без его благословления. Поэтому ему сказать нечего, и на всё воля божья.
Немного позабавил владыку Иосиф Рушанин рассказом о запоздалом покаянии старухи Фотины.
Когда последний священник отчитался об отпущении грехов на вечерней службе, в светелке уже потеплело, и, владыка спросил у «собора»,
– Отменяем епитимьи, братия?
–Надо бы,– ответил Никодим священник Николодворищенского собора.
– Согласны,– загалдели чуть ни в один глас другие.
И только служка Софийского собора, вдруг сказал не подумав,
–К князю послать надо, к Александру Ярославичу, на Рюриково городище. Вдруг суд да дело?
–Князь пришёл, князь
Это одна и та же церковь более известная в народе как Иван на Опоках.
