берестяную грамоту. Очевидно, это был план иконы. Имя Мария написано несколько раз как раз в том написании, как на «акростихах»!
Конечно, я знал, что имя «Мария» так или иначе (даже если бы не было тайнописи) в качестве краестрочия какое-то количество раз в тексте «Слова» обязательно должно найтись. Но случайные появления этого слова и располагаться на протяжении всего текста должны были бы случайно. Равномерность же расположения доказывает их НЕ случайность. Интерпретировать эту равномерность можно только одним способом: автор ставил (или ставила!) имя «Мария» практически на каждой странице рукописи!
Имя автора – на каждой странице! Чего же боле?!
Ради точности попробовал набирать и другие слова: «Игорь», «Ольга», «Яирам» (это – искусственное имя, Мария наоборот, оно тем хорошо, что повторяться должно с той же частотой, что и Мария) – везде получался полный хаос. А имени «Игорь» вообще компьютер найти не смог – буквы имени встречаются слишком редко. Только одно-единственное пока имя – Мария распределяется столь равномерно.
И ещё одна проверка: набираю текст летописного рассказа (из Ипатьевской летописи) и пускаю ту же программу с «Марией» – нет! Полный хаос! Итак, всё получается только с одним словом (может, в дальнейшем найдутся другие такие слова?) «Мария» и только в «Слове о полку Игореве».
Вот числа. Один вариант «Марии» в «Слове» приходится в среднем на 124 знака, а в контрольном тексте – на 240 знаков, то есть примерно в два раза реже! И это при том, что частоты соответствующих букв равны. На одну группу в контрольном тексте приходится в среднем 2,72 варианта слова «Мария», а в «Слове» – 4,8 вариантов. Это свидетельствует о большой работе с текстом, проведённой автором «Слова», чтобы увеличить число скрытых слов «Мария» и добиться каких-то необходимых ему поэтических особенностей текста (о чём пойдёт речь ниже).
Размахивая распечаткой, я побежал демонстрировать свое открытие домашним. Но никто не заинтересовался. «А? Что там? Какие-то полосочки? Ну это все… совпало, наверно… Ладно, ты за хлебом-то сходил?»
…Я вышел из высотки МГУ. Шел дождь. Мне хотелось плакать. Я вытащил свои распечатки. Дождь, мелкий и нудный, начал чертить на них тоненькие потоки. Я подумал: «К черту науку! К черту все мои открытия! Вот пойду сейчас и… и… выкину все эти „открытия“ в урну!»
И вдруг я увидел тоненькую девушку и узнал в ней мою знакомую журналистку, которая еще только доучивалась на журфаке.
– Привет!
– А, здравствуйте! – отвечаю.
– Что не веселы? Голову повесили?
– Так, – говорю, – как-то… Дождь вот.
Помолчали немножко. Дождь струился за воротник.
– Открытие, – говорю, – совершил. Да только оно никому не нужно.
И рассказал все от начала до конца. Она слушала, и глаза у нее были настолько широко открыты, что, казалось, в них
