не захотели, но зато пришли и такие, которые окончили высшеначалку года два-три тому назад. В пятом классе вместе с 16-17-летними учились и 20-21-летние: только что окончившие учение, и потому обладающие более или менее подходящими знаниями, и такие, которые уже успели всё перезабыть, гнавшиеся только за свидетельством об окончании школы.
С такими «стариками» как Кравцов, Пырков, Калягин, не только не знавшими многого из того, что преподавалось ранее, но и не старавшимися узнать новое, учителям приходилось очень трудно. Но были такие, которые по-настоящему старались постигнуть довольно сложную программу 5-го класса, это Семена, Воскресенский, Алёшкин, две девушки, Дуси Карвась, отличавшиеся только цветом волос, и потому прозванные Дусей-беленькой и Дусей-черненькой.
Глава вторая
Примерно за месяц до начала занятий в школе, в конце августа, незадолго до окончания учительских курсов в Шкотово приехали представители укома РКП(б) и РКСМ. Шкотово в то время входило в состав Владивостокского уезда.
Инструктор укома РКП(б) Чепель, высокий красивый брюнет лет 30 с пышной курчавой шевелюрой, большими черными глазами и выразительным приятным голосом. Все молодые учительницы, как рассказывала Анна Николаевна, были от него без ума. Он сделал очень хороший доклад о международном положении, на который, кроме курсантов, приглашались и жители села. Присутствовал на этом докладе и весь состав военкомата, и многие работники ГПУ, был, конечно, и Борис Алёшкин. Доклад Чепеля всем понравился и его засыпали вопросами, на которые он тоже дал очень интересные ответы. До окончания курсов он занимался с учителями совершенно новым для них предметом – политграмотой. На курсах имелась ячейка РКП(б), в ней состояли: Щунайлов – учитель рисования, в последующем заведующий школой II ступени в Шкотове, Чибизов – учитель из села Кролевец, Румянцева – учительница математики в шкотовской школе II ступени и еще 2 или 3 человека, они проводили политбеседы, на некоторых из них присутствовал и наш герой. Все они разъясняли статьи, написанные в газете «Красное Знамя», издававшейся во Владивостоке, и в московской газете «Правда», но приходившей в Шкотово с опозданием более чем на две недели. Их беседы
