Вот видишь, Хулио, ты заботишься о безопасности страны. Но ты не переживай, всё проверено. Моими людьми, а не теми, которые здесь шарахались неделю назад. Давай войдём в кабинет и поговорим по душам.
Хулио (язвительно): – Как скажете, господин президент!
Занавес открывается, и они оба входят в уютный личный кабинет президента Гадалании. Всё здесь довольно просто. Несколько кресел, большой стол, на котором не только письменные принадлежности, но пять телефонных аппаратов, компьютер. Рядом большой журнальный столик, стоящий перед просторным диваном. Здесь аппарат селекторной связи, такой же, как и на рабочем столе, какие-то журналы и газеты. На стене картина, принадлежащая кисти одного из последователей Сальвадора Дали или подобных ему, еде люди кособоки и кривы, но зато… духовно красивы. На полотне изображён гигантский голубь, клюющий разлагающегося тушу быка.
И самый основной атрибут. В углу кабинета стоит основной штандарт республики Гадалании – триколор (красный, белый и снова красный цвета). На знамени двуглавый лев (обе головы под одной короной). В стороне – в большой бочке – пальма или фикус. Здесь же дверь, ведущая на балкон.
Они садятся на диван, перед журнальным столиком и выжидающе смотрят друг на друга.
Доменико (несколько расслаблено и по-свойски): – Со всем, что происходит сейчас в президентском дворце, Хулио, ты должен смериться. Иначе…
Хулио: – Что иначе, Доменико?
Доменико: – Сам понимаешь, Хулио, непредсказуемы и опасны для государства люди, которые держат в своих страусовых мозгах глупую и несбыточную мечту. По-научному выражаясь, они одержимы идеей фикс и заодно Бесом. Я отвечаю за судьбу великой Гадалании. Как не крути, Хулио, но я – президент этой страны. И повторяю то, что уже сказал. Если собираешься себя плохо вести, то должен будешь, мой дорогой, очень быстро уйти…
Хулио: – В отставку?
Доменико: – Нет, не в отставку, а под землю. Но мы все любим тебя и поэтому похороним с большим почётом и уважением. Опустим в земли твой гроб на капроновых верёвочках. И умрёшь хорошо, по-человечески. Ты скоропостижно скончаешься от сердечного приступа. Это я тебе гарантирую. Впрочем, беру свои слова назад. Каким образом ты покинешь этот мир, даже мне не дано знать.
Хулио: – Ты добрый человек, Доменико. Я предполагал, что возможен такой расклад. Но теперь я просто вынужден убедиться в твоей любви ко мне окончательно и бесповоротно, господин президент.
Доменико: – Я всегда был добрым и справедливым. Да ведь ты же знаешь, что я выходец из простого народа. Впрочем, не можешь ты знать, кто я. Но поверь мне на слово, что ничего сложного нет в тех, кто живёт за счёт людей. Так что, терпи. Перемены уже начались, и они продолжаться сегодня со страшной силой. Я многое успел сделать за минувшую неделю.
Хулио: – Но скорей всего, я вперёд съем собственное сомбреро, Доменико, чем позволю тебе измываться
