«средний» и топологическим характером расположения «центральный». В контексте обсуждаемого вопроса Орта Жуз как «центральный» мог быть только «старшим», а не средним. Также он спутал одинаковые по звучанию и написанию имена первого сына Джучи – Орду и военной ставки – Орда. Также он не учёл, что жуз означал не только улус как родоплеменное объединение, но и журт как подконтрольную территорию. Жуз Орду никак не мог размещаться в Центральном Казахстане на месте Среднего жуза. Более того, существует вполне ясное и точное описание В.П. Юдиным этого термина как Орды-Сотни, а не Ста Орд (Чингис-Наме). В этом вопросе знаменитому языковеду-тюркологу мы просто обязаны доверять. И если бы Р. Темиргалиев был знаком с казачьей концепцией происхождения и устройства древнемонгольского суперэтноса Чингисхана как протоказахского этноса, то, возможно, он бы отказался от подобного допущения. К счастью, это единственное во всей его «Настоящей истории Казахского ханства» явное увлечение превосходством своих открытий и прельщение своей методологией (не заявленной как положено, но до сего момента его не подводившей).
В остальном те редкие неточности, которые обнаружены у него автором, вполне профессиональны, понятны и заслуживают полемики. В частности, Р. Темиргалиев, как и советский историк С.Е. Толыбеков, полагает переход казахов от казачьих телег («юрт и шатров, установленных на телегах») к разборным юртам существенным фактором выживания, «поскольку тихоходные курени оказывались лёгкой добычей для стремительной ойратской конницы» (Темиргалиев Р. Настоящая история… С. 268). Помимо тех аргументов, которые были приведены выше в дискуссии с редакторами учебного пособия «История Казахстана и Центральной Азии», необходимо утвердить, что: 1) куренного способа кочевания в Казахстане не было уже в «монгольское» время после победы Чингисхана по всей Великой степи, 2) казачья телега как «юрта беглецов» отличалась от всех остальных древнемонгольских телег, из которых составлялись курени, именно быстроходностью. По крайней мере, «жизнь на колёсах» казачьей телеги позволяла без долгих сборов сменить место дислокации при нападении куренных таборов. В этом была суть древнемонгольской хасах(г) терген, отмеченная таким монголоведом, как Борис Яковлевич Владимирцов в книге «Общественный строй монголов…». Мы надеемся, что Р. Темиргалиев изменит свою точку зрения после более тщательного изучения этого фундаментального труда по данному вопросу.
Статья Радика Темиргалиева «Казахи и Гумилёв» также является интересной в части согласования наших взглядов в отношении кыпчаков как одного из племён казахской народности, за исключением того, что автор переиздаваемой книги не считает правомерным применение термина Дешт-и Кипчак в отношении казахской степи в древнемонгольский период её истории, и не считает кыпчаков основным фактором этнообразования казахов.
«К сожалению, рукопись Л. Гумилёва «История казахского этноса»,
