в данном отношении представляется информация содержащаяся в древнерусских источниках описывающих события произошедшие после разгрома основных сил русских и кипчаков на Калке: «Мьстиславъ же, Кыевьскыи князь, видя се зло, не движеся съ мѣста никамо же; сталъ бо бѣ на горѣ надъ рѣкою над Калкомь, бѣ бо мѣсто то камянисто, и ту угоши городъ около себе въ колѣхъ, и бися с ними из города того по 3 дни. Ини же Татари поидоша по русских князихъ, бьюче до Днѣпря; а у города того оста 2 воеводѣ Цьгырканъ и Тешюканъ… (выделено мной – Р.Т.)» [Новгородская… 1950: 63]. Имя «воеводы» Тешюкана, практически не отличается от варианта имени Джучи фигурировавшего в мусульманских источниках, чаще всего как Тушихан или Душихан.
Сведения, перекликающиеся с древнерусскими источниками, содержатся также и в «Юань-Ши». Если «Новгородская первая летопись» сообщает, что после взятия укрепленного городка, в плен был взят и сам великий князь Мстислав убитый вслед за тем мучительной казнью, то «Юань-Ши» повествует об участи русского князя Ми-Чжи-Сы (т. е. Мстислава) следующее: «Чжэбэ приказал Исмаилу представить его перед царевичем-наследником Джучи и [потом] его казнили» [Храпачевский 2005: 522].
Участие Джучи в сражении на Калке объясняет и загадку столь эффектной победы монголов. Как неоднократно отмечалось многими исследователями (в том числе и автором данной статьи), Корпус Субэдэя и Джэбэ после многочисленных и довольно упорных сражений в Иране, Закавказье, Северном Кавказе, Причерноморье должен был понести серьезные потери и уступать в численности русско-кипчакским войскам как минимум в три-четыре раза. При всей доблести монголов, безусловно, являвшихся лучшими воинами своего времени и таланте монгольских полководцев, без существенного подкрепления одержать верх над противником при таких обстоятельствах было бы трудно. До того Субэдэй и Джэбе не сумели разбить объединенное кипчакско-аланское войско и только интриги помогли им разделить силы союзников и одержать победу. Многодневное отступление монголов перед сражением на Калке, также, легко объясняется ожиданием подхода войска Джучи.
В свете указанных фактов, думается также, что требуется пересмотр интерпретации исторических преданий мамлюков кипчакского происхождения зафиксированных в трудах ан-Нувайри и Ибн Халдуна, где одним из главных действующих лиц является «Душихан, сын Чингизхана». Упоминание в них Джучи, также считается ошибочным и как правило, эти события связываются с его сыном Бату. Как было отмечено Ж.М. Сабитовым эти предания также перекликается со сведениями Юлиана и данными башкирского шежире, где речь идет о периоде времен жизни Чингисхана, а соответственно и Джучи [Сабитов 2015: 177].
Подтверждается отсутствие Джучи в степях Восточного Дешт-и Кипчака и ходом событий в Центральной Азии в это время. Зиму 1222–1223 гг. Чингисхан провел в окрестностях Самарканда «откуда послал гонца к старшему своему сыну Туши с приглашением покинуть Кифчакскую степь и приехать позабавиться с ним охотой (главным образом на диких ослов)» [Джувейни
